Он был спокоен и целеустремлен и решил, что пришло время последней сигареты в его пачке. А может быть, даже и нескольких минут Рори Галлахера. Он вспомнил, как был на концерте Рори в семидесятых. Ашер‑холл тогда был полон клетчатых юбок и выцветших хлопковых рубах. Рори играл «Грешника» и «Я спешу»… Один грешник уже маячил перед Ребусом, двух других он надеялся заманить в ловушку.

И вдруг надежды Ребуса начали сбываться. Счастье, воплощенное в двух оранжевых хвостовых огнях, улыбалось в виде красного огонька светофора. Боб вынужден был остановиться на красный свет. Ребус подъехал к нему сзади, затем обогнул и встал впереди него, загородив дорогу. Открыв дверцу водителя, Ребус вылез из машины. Сирена угрожающе провыла «Дикси». Рассерженный Боб тоже вылез из машины, готовый начать ругаться. Ребус поднял руки, как бы сдаваясь.

– Добрый вечер, Бобо, – сказал он. – Помнишь меня?

Боб узнал его с первого взгляда.

– Меня Бобом зовут, – заявил он.

– Верно говоришь.

Сигнал светофора сменился на зеленый, и Ребус махнул рукой задним машинам, делая им знак объезжать их.

– Что такое? – сказал Боб. Ребус осматривал его машину: возможный покупатель, оценивающий перспективу сделки. – Я ничего такого себе не позволил.

Ребус подошел к багажнику и постучал по нему костяшками пальцев:

– Не возражаешь, если я быстренько осмотрю содержимое?

Боб выпятил челюсть:

– А ордер на обыск имеется?

– По‑твоему, я из тех, кого волнуют подобные тонкости? – Бейсболка прикрывала лицо Боба. Ребусу пришлось согнуть ноги в коленях, чтобы заглянуть под кепку. – Думай, что говоришь! Но вообще‑то… – Он выпрямился. – Я хотел только, чтобы мы с тобой отправились в одно место.

– Я ничего такого себе не позволил… – вновь заканючил парень.

– Не волнуйся… Камеры предварительного заключения в Сент‑Леонарде и без тебя полны под завязку.

– Так куда же мы едем?

– Хочу доставить тебе удовольствие. – Ребус мотнул головой в сторону «сааба». – Я сейчас подрулю к тротуару, а ты встанешь и будешь меня ждать. Понял? И не дай тебе бог вытащить мобильник!

– Я ничего такого себе не позво…

– Это я уже слышал, – прервал его Ребус, – а сейчас вот позволишь. И будет это что‑то приятное. Обещаю.

Ребус поднял средний палец, а потом отступил к своей машине. Злыдня Боб послушно припарковался сзади, тихий как овечка, и ждал, пока Ребус, сев на пассажирское место, не велел ему трогать.

– Куда поедем‑то?

– В Джабсхолл! – бросил Ребус, тыча пальцем вперед.

22

Первый акт они пропустили, но билеты на второй ждали их в кассе театра «Траверс».

Публика состояла из родителей с детьми, автобуса пенсионеров и толпы одинаково одетых в голубые свитера подростков, участников по меньшей мере одной школьной экскурсии. Ребус и Боб сели в задний ряд.

– Это не кукольное представление, – объяснил Бобу Ребус, – но это тоже очень хороший спектакль.

Свет уже гас – начинался второй акт. Ребус знал, что в детстве он, конечно, читал «Ветер в ивах», но сюжета не помнил. Но Бобу это было все равно. Опасливость его улетучилась, как только софиты осветили декорации и на сцене появились актеры. К началу второго акта Джабса заключили в темницу.

– И наверняка по сфабрикованному делу, – прошептал Ребус, но Боб его не слушал: вместе с детьми он кричал и топал ногами, а в решающий момент, когда Джабс вместе с друзьями обращает в бегство злых Ласок, он вскочил на ноги и завопил, выражая тем свой восторг и поддержку.