– Я правду говорю, сынок.  – Последнее слово Ребус особо выделил, мимоходом прикинув, что за отец мог быть у Боба. – Нет причины показывать мне, что у тебя там в багажнике. – Он бросил в рот очередной картофельный ломтик и с довольным видом улыбнулся: – Что может быть вкуснее рыбы с жареной картошкой!

– Картошка классная!

– От домашней почти не отличишь.

Боб кивнул:

– Павлин лучше всех чипсы жарит. Таких я нигде больше не ел. С хрустинкой.

– Так Павлин и готовить умеет?

– В последний раз, правда, пришлось уйти, не дожарив.

Ребус осоловело глядел прямо перед собой, в то время как Боб один за другим продолжал отправлять в рот чипсы. Ребус взял банку с соком и держал ее, просто чтобы было чем занять руки. Сердце колотилось, прыгая где‑то в горле, сжимаясь, не давая дышать. Он откашлялся.

– У Марти в кухне дело было, да? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Боб кивнул, вылизывая углы картонки в погоне за остатками еды.

– Я считал, что они повздорили из‑за Рэйчел.

– Верно. Но когда Павлину позвонили…

Боб перестал жевать, глаза его наполнились ужасом. Он вдруг осознал, что болтает не с приятелем.

– Что это был за звонок? – спросил Ребус.

В голосе его был холодок, который он и не пытался скрыть.

Боб замотал головой. Ребус толкнул дверцу и, выхватив ключи из зажигания, просыпая на дорогу чипсы, кинулся вон из машины и вокруг нее – к багажнику. Боб – за ним. Ребус открыл багажник.

– Нельзя! Вы же сказали… Вы же сами, мать вашу… сказали!..

Отодвинув запасную покрышку, Ребус увидел пистолет – ни во что не завернутый «вальтер ППК».

– Это же подделка, – запинаясь, вымолвил Боб.

Ребус взвесил пистолет на руке.

– Нет, не подделка, – сквозь зубы прошипел он. – Ты это знаешь, как знаю и я. Ты будешь отправлен за решетку, Боб, и следующее твое посещение театра будет не раньше чем через пять лет. Надеюсь, оно тебе тоже понравится. – Не снимая руки с пистолета, он положил другую руку Бобу на плечо. – Так что за звонок был? – повторил он свой вопрос.

– Не знаю… – Боб дрожал, шмыгая носом. – Какой‑то парень из паба позвонил… и мы тут же сели в машину.

– И что сказал этот парень из паба?

– Боб замотал головой еще отчаяннее:

– Павлин не рассказывал.

– Нет?

Голова заходила из стороны в сторону, глаза вдруг наполнились слезами. Ребус покусывал губу и глядел по сторонам. Никто вроде бы не обращал на них внимания. По Лотиан‑роуд мчались автобусы и такси. В дверях ночного клуба немного впереди них маячила фигура вышибалы. Но все это было как в тумане – голова у Ребуса шла кругом.

Позвонить в тот вечер мог любой завсегдатай паба, застукавший его за долгой беседой с Ферстоуном, беседой по виду слишком уж дружеской, и решивший, что Павлину Джонсону неплохо бы об этом узнать. Ведь Павлин считался некогда другом Ферстоуна. А потом произошла ссора из‑за Рэйчел Фокс. И… И что дальше? Павлин забеспокоился, что Мартин Ферстоун предаст его? Потому что тот знал что‑то такое, чем мог крайне интересоваться Ребус.

Вопрос только: что именно он знал?

– Боб… – Теперь голос Ребуса был тих и ласков. Ребус старался успокоить Боба. – Ты не волнуйся. Незачем волноваться. Мне просто надо знать, чего хотел Павлин от Мартина.

И опять Боб замотал головой, на этот раз не так энергично, скорее обреченно.

– Он убьет меня, – тихо сказал он.