Доктор сказал, что давление у нее несколько повышено и велел заниматься спортом. Она стала приходить на работу на час раньше и проводить этот час в спортзале. Неподалеку был и общественный бассейн, и она дала себе слово заняться и плаванием.

– Питаюсь я хорошо, – сказала она доктору.

– Ведите дневник своего состояния за неделю, – сказал он.

Дневник она все еще не потрудилась начать. И постоянно забывала дома купальник.

Нет ничего проще, чем обвинить во всем Мартина Ферстоуна.

Ферстоун привлекался к суду по двум статьям – нарушение неприкосновенности жилища и нападение. Одна из соседок застукала его, когда он покидал ограбленную им квартиру. Ферстоун, схватив женщину, стукнул ее об стену головой, а потом ударил ногой по лицу так сильно, что на лице отпечатался след его подошвы. Шивон выступала в суде и делала все от нее зависящее. Но злополучного ботинка так и не нашли, и дома у Ферстоуна не обнаружилось ничего из пропавших вещей. Соседка описала своего обидчика, указала на фотографию Ферстоуна, а затем на опознании и на него самого.

Но существовали обстоятельства, на которые не преминуло обратить внимание следствие. Не было свидетелей. Не было ничего, способного связать Ферстоуна с данным преступлением, кроме опознания и того факта, что он был известным взломщиком и неоднократно привлекался за нападения.

– Ботинок очень бы пригодился, – сказал исполняющий обязанности следователя, почесав бороду, и спросил, нельзя ли попытаться снять одно из двух обвинений, а может быть, пойти на мировую.

– И дать ему возможность праздновать победу? – возмутилась Шивон.

На судебном заседании защитник указал Шивон на то, что первоначальное описание преступника соседкой мало напоминает сидящего на скамье подсудимых. Дальнейшие показания были не многим лучше – потерпевшая сама признавала, что не уверена; за эти сомнения ухватилась защита. В своем выступлении Шивон изо всех сил старалась намекнуть на криминальное прошлое подсудимого, так, чтобы довести это до всеобщего сведения. Дело кончилось тем, что судья не мог не внять возражениям защиты.

– Последний раз предупреждаю вас, сержант Кларк, – сказал он. – Если у вас нет причины намеренно уводить в сторону суд, потрудитесь быть аккуратнее в своих показаниях.

Ферстоун бросал на нее злобные взгляды, отлично понимая, куда она клонит. И позднее, после оправдательного приговора, он вылетел из суда как на крыльях или будто в его кроссовки вставили пружины. Попутно он остановил выходившую из зала Шивон, ухватив ее за плечо.

– Это можно расценить как нападение, – сказала она, пытаясь скрыть, насколько огорчена и взбешена.

– Спасибо, что помогли мне выбраться отсюда! – сказал он. – Возможно, представится случай отплатить вам услугой за услугу. А сейчас я отправляюсь в бар – праздновать. Вы что пить предпочитаете?

– Катись ты куда подальше!

– Похоже, я влюбился. – По его худому лицу расплылась улыбка. Его окликнули – девушка, крашеная блондинка в черном тренировочном костюме. В руке пачка сигарет, мобильник возле уха. Обеспечила ему алиби на время нападения. Как и двое его приятелей.

– Похоже, ты пользуешься успехом.

– Это ты пользуешься успехом у меня, Шив.

– Вот как? – Она дождалась его кивка. – Тогда пригласи меня в следующий раз, когда станешь нападать на незнакомого человека.

– Скажи свой телефон.

– Он есть в телефонной книге под рубрикой «полиция».

– Марти! – недовольно вмешалась его подружка.

– Увидимся, Шив! – Все еще улыбаясь, он попятился, потом отвернулся от нее и пошел.