Что-то полыхнуло в лесу - резко и ослепительно, на миг затмив еще не до конца выползшее из-за горизонта солнце - и старый Черчек невольно зажмурился, вскидывая к глазам корявую ладонь.

    - Ну вот, еще кто-то, - пробормотал старик, запустив пятерню в нечесаную бороду, на удивление только начавшую седеть всерьез.

    - Небось опять бедолага какой... Лица Лишенный. Хотя нет, уж больно сильно полыхнуло... Никак Помнящий!

    С этого момента действия Черчека стали быстрыми и точными. Он не стал будить остальных, а прихватив тяжелый дубовый посох, окованный с одного конца железом, довольно резво для своих немереных лет зашагал к лесу. По дороге старик сам подивился своей прыти. К чему все это? Ведь поначалу (и довольно долго) пришельцев все одно нельзя ни увидеть, ни услышать. Одно слово - призраки.

    И все-таки... уж больно сильно полыхнуло!..

    Он уже шагал между столетними соснами, привычно ступая по мягкому ковру опавшей хвои, которая почему-то не хрустела под его босыми ногами, когда до него наконец дошло: раньше он никогда не видел таких ярких вспышек. Никогда! Но ведь тогда... тогда это означало, что у вновь прибывшего сохранился Дар! Неужто случилось то, во что они все тут давно перестали верить, но все же втайне надеялись - надеялись, несмотря ни на что...

    Еще не веря до конца самому себе, старик ускорил шаги. Точного места вспышки он не запомнил, но в направлении не сомневался. Вот только... сможет ли он увидеть прибывшего? Дар - это, конечно, хорошо, да только призрак - он и есть призрак, хоть с Даром, хоть без... Не видно его. Не слышно его. И нюхом не учуять, хоть нос наизнанку выверни.

    А потом Черчек остановился. Потому что узрел мужика. Нормального крепкого мужика, и весьма справного, с бородой - разве что рубаха на мужике была чрезмерно тонкая, да штаны слишком вытертые. На ногах - не то башмаки, не то черт его разберет... Стекляшки опять же на носу - видел он раньше у одного такие же стекляшки...

    Пока Черчек рассматривал мужика, мужик с не меньшим интересом рассматривал Черчека. Потом он зачем-то похлопал себя по рубашке, по штанам, и весело спросил:

    - Слышь, дед, у тебя закурить нету?

    7.

    Напрасно мы, раз он так величав,

    Ему являем видимость насилья;

    Ведь он для нас неуязвим, как воздух,

    И этот жалкий натиск - лишь обида.

    В. Шекспир

    - ...А ты уверен?

    - Да вроде... Выползень. Точно. Помнишь, наш Страничник еще рассказывал? И место самое подходящее...

    - Так-то оно так... Вот только как бы маху не дать! Кому охота зазря под Переплет шею подставлять?.. Погляди, тень у него есть?

    - Да болотник его разберет! Темно тут, не разглядишь... Ты лучше его ножичком попробуй. У тебя ножевье хорошее, длинное...

    - Ага - ножичком! А ты на себя берешь? Ежели выползень - вся Благодать тебе достанется. Слышь, Пупырь - берешь или как?

    - Нашел глупого, радости тебе несчитано-немеряно... Благодать! А ну как человек это - что тогда?! Может, горожанин заблудился...

    Только тут до меня дошло, что я уже довольно долго лежу на спине на чем-то весьма сыром и холодном, и вслушиваюсь в этот странный разговор. Следом я сообразил, что говорят явно обо мне. Так это, значит, что? Это, значит, они меня ножичком пробовать собираются?! Оставаться и дальше слушателем мне резко расхотелось. Вот сейчас как пыранут ножичком!..

    Я открыл глаза и попробовал резко вскочить на ноги.