– Оставь меня в покое, – произнесла она чуть ли не по слогам.

Реджелин превратился в колонну из черной стали; его длинная тень пролегла между нами темной и узкой полосой. Взглянув ему в лицо, я увидел, что оно стало холодным и невозмутимым. Голос марсианина наполнился сухим треском и походил на щелканье спускового крючка.

– Мистер Арнфельд, примите мои извинения за то, что я. побеспокоил вас, но меня к этому побудили служебные обязанности. Что касается записей, о которых мы говорили, не беспокойтесь, я не буду требовать их от вас. Надеюсь, мне больше не придется нарушать покой вашей семьи.

Он поклонился, зашагал прочь и, пройдя мимо отсалютовавшего часового, уединился в своем кабинете. После этого я не видел его несколько дней.

Крис вытерла слезы, извинилась и вошла вместе со мной в дом. В тот же вечер я отправился в поселок и напился до потери пульса.

Глава 4

Не всегда события, меняющие в корне жизнь людей, отмечены особыми приметами. Цепочка бед, которая ныне привела нас к беспомощному ожиданию гибели, началась через пару недель после моей беседы с Реджелином. Как‑то раз он сообщил, что у нас будут гости. Марсианин сказал мне это вежливым и холодным тоном, который вошел у нас в привычку. Третьи веки скрывали от меня его глаза.

– Завтра к нам приедут двое гостей. Они пробудут здесь три‑четыре дня. Одного из них зовут Дзуга ай Замудринг, он инспектор комендатуры Северной Америки. Второй – какой‑то землянин, выполняющий обязанности офицера связи. Поскольку помещения в нашем крыле переполнены, а в вашей части есть свободная спальная, я прошу вас предоставить им эту комнату.

– Но наш договор не содержит подобного пункта, – ответил я таким же натянутым тоном.

– Вам будет выплачена значительная сумма. И я предпочел бы не переносить эту просьбу в разряд требований, мистер Арнфельд.

Конечно, мой голос здесь ничего не решал. В случае отказа он просто приказал бы мне подготовить комнату для приезжих, а это еще больше подорвало бы те тонкие узы взаимной симпатии, которые и без того вот‑вот могли порваться. Любезным тоном я. выразил согласие и пошел искать Киску. На втором этаже нашего крыла располагались три спальни – моя, ее и одна пустая, которая находилась в конце коридора. Услышав новость, Крис состроила гримасу.

– Прямо у меня под боком, – возмущалась она. – Я бы еще могла согласиться жить рядом с марсианином, но с предателем…

– Некоторым людям приходится сотрудничать с ними, чтобы сохранить на Земле хоть какие‑то остатки самоуправления, – устало ответил я. – Если хочешь, мы можем поменяться комнатами.

– Мм‑м… хорошо.

Крис потерла подбородок рукой, и по ее глазам я понял, что она о чем‑то задумалась.

– А что представляют из себя эти гости?

– Пара инспекторов. Они проверяют разные районы и готовят сводки коменданту континента. Это очень важные чиновники.

– Ладно, я останусь в своей комнате. – Ее голос стал каким‑то далеким и отрешенным. – Мы не будем меняться. Внезапно ее настроение переменилось, и я снова услышал милый бархатный смех. – Дейв, ты сделаешь кое‑что для меня?

– Конечно, – ответил я, а про себя добавил: «Все что угодно, Киска».

В нашем доме имелся небольшой музей семейных реликвий и оказалось, что она захотела позаимствовать оттуда слуховую трубу моего предка из девятнадцатого века. Крис придумал новую игру для Элис. Я согласился, и она засмеялась, но уже по‑настоящему. Киска чмокнула меня в щеку, и мне с трудом удалось удержаться от ответного поцелуя – ничего не поделаешь, братские чувства.

Вечером я заметил, что в душе пропал шланг. Это вывело меня из себя, потому что заменить его было нечем.