Иногда тот, кто сидел рядом на стуле, пододвигал его вплотную, казалось, он может схватить Рона Коэна белыми здоровыми зубами, словно у крепкого откормленного жеребца.

Допрос, однако, направлял Кейт.

Он сидел напротив Рона, за столом, рядом с телефонами и компьютером. Полицейские досконально исследовали биографию задержанного…

Тут Кейту открылась неизвестная прежде подробность.

Задержанный Рон Коэн оказался мамзером.

Понятие это пришло в израильское семейное право, основанное на Торе, из тьмы тысячелетий.

Оно означало ребенка, родившегося либо в результате кровосмесительной связи или супружеской неверности жены, либо во втором или последующих браках, если предыдущий не был расторгнут по религиозному обряду, по Галахе…

Мамзер, по семейному праву, являлся изгоем.

Религиозные законы запрещали родниться с мамзерами и их потомками. И разрешали детям блудниц вступать в брак только между собой.

Библия свидетельствовала:

«Да не войдет мамзер в общество Господне, и поколение его десятое не войдет в общество Господне…»

Народная мудрость не обошла их молчанием, правда, с иным оттенком: «Голова, как у мамзера». Это означало: «Головастые! Им надеяться не на кого! Приходится вертеться самим!»

— Моя мать, Дани, жила в Кейсарии… её муж был много старше ее. Привез в Тель-Авив…

Со слов задержанного, госпожа Дани родила сына в браке, после долгих лет изнурительного лечения от бесплодия. Однако не от мужа.

Рон объяснил без тени смущения:

— Господь не дал им детей. Мать ездила по врачам — в Германию, во Францию. В Тель-Авиве познакомилась с моим настоящим отцом. Имя его я узнал два года назад. Из записки, я нашел её у матери.

— Она жива?

— К сожалению…

Госпожа Дани из Тверии скончалась несколько лет назад в преклонном возрасте в Тель-Авиве.

— Ты узнал это при жизни матери?

— После её смерти.

— Где она умерла?

— В Герцлии. Там и похоронена. В записке был адрес отца.

— Бумага сохранилась?

— Зачем?!

Проверка того, что наговорил мамзер, требовала бездну времени. Кроме того, половины тех, на кого он ссылался, не было в живых…

— Ты приезжал из Герцлии?

— Сейчас мы живем в Бней-Браке… Я стал бывать у отца по четвергам каждую неделю — стирал, готовил…

— Постой, как его зовут? Амран Коэн?!

— Я к тому и говорю!

Все происходило как в добрых романах Диккенса.

Мамзер покорил черствое сердце необщительного одинокого старика нищего, никогда не знавшего семьи и радости общения с близкими.

— Он такой маленький, добрый. Я думаю, мать была с ним из жалости и недолго… После этого я в первый раз приехал в Иерусалим к отцу. Он принял меня, расспросил о моей жизни. К этому времени я уже был женат, у меня было двое крошек. Две девочки. Он пригласил меня приезжать… А воспитал меня старик Алтер. Он, к сожалению…

— Умер…

— Да. Мир его памяти!

— Амран помогал тебе материально?

— Он бедняк! Иерусалимский нищий. Вы не знали?

— Хочешь сказать, что из вас двоих ты богаче?!

Детективы громко засмеялись.

— Безусловно! Я подрабатываю. Мою посуду в ресторане. Убираю. Плюс пособие… — На их глазах разыгрывался спектакль. — Кроме того, жене помогают родители. Её отец — резник в синагоге…

— Откуда он?

— Курд.