|
- Фу ты! - оказал он, шаря в карманах. - Ведь я три недели обходился без денег. Еще есть ли они у... Ведь почти все осталось у Грабба. Ага! - И он вытащил несколько монеток и стал внимательно рассматривать их: три пенни, шестипенсовик и шиллинг. - Ну все в порядке, - заметил он, совсем забыв об одном весьма существенном обстоятельстве. Он подошел к двери, но навстречу ему вышел плотный, давно не бритый человек, без пиджака и окинул критическим взглядом и его и его дубинку. - Доброе утро! - сказал Берт. - Нельзя мне будет поесть и выпить чего-нибудь в этой лавке? Слава богу, стоявший в дверях человек ответил ему на ясном и понятном американском языке. - Это, сэр, не лавка, а магазин. - Да? - сказал Берт и осведомился: - А можно мне будет тут поесть? - Можно, - ответил американец почти приветливо и первым вошел в дом. По банхилльским стандартам лавка эта была весьма поместительна, хорошо освещена и не загромождена всяким хламом. Слева тянулся длинный прилавок с выдвижными ящиками, позади него громоздились разнообразные товары, справа стояли стулья, несколько столиков и две плевательницы; в проходе были расставлены бочки разных размеров, а на них лежали головки сыра и куски копченой грудинки, а еще дальше, за широкой аркой, виднелся второй зал. Вокруг одного из столиков сидело несколько мужчин, да еще за прилавком, опираясь на него локтями, стояла женщина лет тридцати пяти. У всех мужчин были ружья, ствол ружья торчал и из-за прилавка. Все они рассеянно слушали дешевый дребезжащий граммофон, который стоял на столике рядом. Из жестяной глотки граммофона вырывались слова, вызвавшие вдруг у Берта приступ отчаянной тоски по родине, воскресившие в его памяти залитый солнцем пляж, кучку ребятишек, красные велосипеды, Грабба и приближающийся воздушный шар. Динь-бом, тили бом, бом, бом, Эти шпильки, расскажите-ка, почем? Человек с бычьей шеей, в соломенной шляпе, что-то усиленно жевавший, остановил граммофон пальцем, и все глаза обратились к Берту. У всех они были усталые. - Эй, мать, как у нас, есть чем накормить этого джентльмена? - спросил хозяин. - Есть, - отозвалась женщина за прилавком, не трогаясь с места. - Чего только захочет, все есть: хоть сухарь, хоть полный обед. - Она с трудом удерживала зевоту, словно не спала всю ночь. - Мне бы пообедать, - сказал Берт. - Только вот денег у меня не больно много. Мне бы так, чтобы не дороже шиллинга. - Не дороже чего? - резко переспросил его хозяин. - Шиллинга, - ответил Берт, которого вдруг осенила неприятная догадка. - Так, - сказал хозяин, от изумления забывший даже привычную любезность. - А что это за штука такая шиллинг, черт бы его подрал? - Он хочет сказать, четвертак, - самоуверенно заявил долговязый юнец в гетрах для верховой езды. Берт, стараясь скрыть свою растерянность, достал из кармана монету. - Вот он, шиллинг, - сказал он. - Он называет магазин лавкой, - сказал хозяин, - и хочет пообедать за шиллинг. Прошу прощения, сэр, но из какой части Америки вы изволили прибыть? Берт сунул шиллинг обратно в карман. - Из Ниагары, - ответил он. |
