|
Да и не в платье, собственно говоря, дело. Осанка у неё королевская. Да и выражение породистого лица, обрамлённого высокой и изысканной причёской. А глаза — ожидаемо — чёрные, неподвижные и бездонные…. Двух маленьких чёрных собачек ведёт на длинных кожаных поводках. Точно такие, кажется, были у знаменитого клоуна Карандаша. Мне мама про него частенько рассказывала в детстве. И картинки показывала…. Эх, мама-мамочка, как же это Почему всё так позорно сложилось Ну, почему И назад, как назло, уже не повернуть…. Поплачь по мне, пожалуйста. Поплачь…. Кстати, ни на грамм не удивился бы, если на поводках были бы не чёрные скотч-терьеры, а, наоборот, белые-белые песцы. По крайней мере, это выглядело бы логичней…».
— Что же вы такие шумные, путники — надменно поморщилась женщина-королева. — Бродите по ночному городу. Кричите. Грязно ругаетесь. Гогочете. Мирным людям спать не даёте…. Зачем Разве вы не знаете, что Шуа ненавидит шум И Войпель его не любит. — И что это за фря припёрлась — подобрав с пола тёмно-серый кусок бетона, возмутился недалёкий и туповатый Ржавый. — Нотации, мля, читает Для этого нас сюда и заманили А И глюками пугают Так вас всех, черноглазых, и растак… «Напрасно он это», — чувствуя, как его охватывает вселенская безысходная тоска, подумал Зяма. — «Совсем-совсем напрасно…». — Пусть будет — как будет. И как должно быть, — брезгливо усмехнувшись, торжественно объявила королева. — Каждому да воздастся — по делам и грехам его. Не нами придумано, не нам и отменять… Последовал лёгкий кивок головы, украшенной высокой королевской причёской, и длинные кожаные поводки мгновенно исчезли-растаяли. А маленькие скотч-терьеры тут же начали стремительно расти, превращаясь в огромных зубастых монстров — с круглыми глазищами, горевшими нестерпимым ярко-жёлтым огнём, и длинными мускулистыми лапами-руками, оснащёнными кривыми острыми когтями. «Пора», — решил Зяма и рванул — что было сил — к круглому вентиляционному ходу в правой стене. Рванул и краешком глаза — на бегу — заметил, как один из желтоглазых монстров прыгнул вперёд и сделал резкое движение когтистой лапой. Брызнула чья-то красно-бурая кровь. Раздался отчаянный вопль, полный нестерпимой боли и чувства полной и окончательной безысходности… Где в этот момент находился второй зубастый монстр К сожалению, он выпал из поля зрения. Впрочем, это уже не имело никакого значения. Зяма, засунув голову и плечи в вентиляционный ход, пополз. Вернее, попытался это сделать. «Чёрт, кажется, застрял», — пронеслось в голове. — «Даже и полтора метра не преодолел. Жаль…». Пришла-навалилась острая и жгучая боль. — Это мне только что откусили ноги, — прошептал Зяма. Прошептал и умер…
Не спалось ей этой ночью сон приходил и уходил, сменяясь вязкой дрёмой, вновь возвращался, снова покидал… Да и снилось — в коротких обрывочных снах — чёрт знает, что маленькие чёрные собачки и какие-то огромные полуголые мужики — с тёмно-тёмно-красной кожей, ярко-жёлтыми глазами, острыми зубами и длинными лапами-руками, оснащёнными кривыми чёрными когтями. А ещё навязчиво мелькали — перед внутренним взором — огромные лужи красно-бурой крови, в которых лежали-валялись ошмётки чьих-то растерзанных тел. — Не к добру это, — тревожно ворочаясь с боку на бок, сварливо ворчала Матрёна Ивановна. — Ох, не к добру. Быть беде…. А Дмитрий Силыч-то как храпит в соседней комнате. На все лады, сокол ясный, заливается… В какой-то момент она поняла, что больше уже не уснуть. |
