Владыка Л'аэртэ мгновенно закаменел и отодвинулся.

- Почти.

- Очень красиво. Надеюсь, они не устроят пожара? Было бы жаль потерять такой дивный лес.

Тиль быстро огляделся, но, заметив сплетающееся по периметру защитное заклятие, умело формируемое Элиаром, успокаивающе кивнул: молодец Светлый. Правильно понимает, что Таррэну сейчас не до каких-то там кустов. Так что лучше самому позаботиться о сохранности своего жилища, потому что эти двое иногда и Лабиринт заставляют стонать от напряжения, а время от времени умудряются дотла спалить чуть не половину леса в округе. Но сейчас им можно. Сейчас им можно вообще все. Сегодня для них нет никаких преград.

То, что Белка сумела понять, вот что странно: обычно вспыльчивая Гончая решает свои проблемы быстро, резко и порой жестоко. Никого не жалеет. Никогда не колеблется. И только рядом с Таррэном позволяет себе быть совсем иной - не такой сильной, не настолько жесткой. Просто позволяет себе быть женщиной. И он безумно счастлив этим. Счастлив быть с ней, без всяких условий и ограничений. Это так же ясно, как то, что эти двое просто созданы друг для друга. Идеальная пара. Совершенная. Дополняющая друг друга так, как только могут мужчина и женщина.

Тирриниэль тихо вздохнул, искоса наблюдая за бушующим посреди Зала Огнем: а Таррэн стал еще сильнее. Вон, как пышет. Искры так и летят. Но при этом он впервые смог сохранить на себе одежду, впервые она не сгорела мгновенно, да и теперь лишь тлеет на груди, покрываясь вязким налетом из черной копоти. Но не больше. А Белка... ох, что о ней можно еще сказать? Она - чудо. Настоящее чудо, каким-то невероятным образом вошедшее в их долгую жизнь. Своенравное, подчас суровое, нередко непримиримое, но родное и горячо любимое. Нет смысла даже гадать о том, что творится сейчас у нее в душе. Невозможно представить ее чувства, вулканом кипящие внутри. Не высказать всего того, что она испытывает сейчас... да и не нужно, наверное? Пусть наслаждается этой близостью, пусть будет счастлива и пусть не остановится у Таррэна сердце, когда она, наконец, откроет ему еще одну маленькую тайну.

Тиль затаенно улыбнулся.

- Надо же, - снова нарушил его уединение задумчивый голос леди Эланны. - Они выглядят счастливыми... такое редко встретишь. Давно они вместе?

- Половину эпохи. И, даст небо, проживут еще долго.

- Как, половину?! - изумилась эльфийка. - Она же человек!

- Нет.

- Как это?!

- Вот так, - сухо отозвался Владыка Л'аэртэ, недобро покосившись на Владычицу. - Но эту тайну, леди, я вам не открою. И, поверьте, никто из присутствующих без моего ведома этого не сделает.

- Но почему?! Это же прорыв! Это новый виток! Это... это возрождение!

Тирриниэль покачал головой.

- Нет, леди. ЭТО - моя семья. А остальное больше никого не касается. Ни в одном из миров.

Эльфийка вдруг прикусила губу.

- Вы сердитесь, ллер?

- Нет.

- Сердитесь... но мне действительно очень жаль, что так вышло.

- Нет, леди, - жестко бросил Тиль, упорно смотря в сторону, словно не прекрасная женщина стояла рядом с ним, а холодная и неподвижная статуя. - Вам как раз не жаль. Даже напротив, я бы сказал. А если вы и сожалеете о чем-то, то совсем не об этом.

Эланна смиренным, тщательно выверенным жестом опустила длинные ресницы.

- Вы жестоки ко мне, ллер.

- Отнюдь.

- Ваши слова больно ранят. Разве давала я повод так плохо о себе подумать? Чем я обидела вас, ллер, что вы столь зло отзываетесь о своей гостье?

Тиль, наконец, посмотрел на ее красивое лицо, на котором угадывалось непонятное волнение, несколько секунд пристально его изучал, а потом снова покачал головой.

- Гостья не вошла бы в мой Дом полновластной хозяйкой. Гостья не нарушила бы законов чужого мира. Гостья не скрывала бы свои намерения за искусной маской неопытной путешественницы.