— Так часто бывает при обмороках, — ответил герцог. — Доктор сказал, что нужно оставить ее в покое.

— Знаю, ваша светлость, но, думаю, мне лучше побыть здесь.

— С ней буду я, — сказал герцог. — Вам с Сингхом хватит дел днем. Ночью же я могу заменить вас.

То же самое он повторил доктору, который не мог скрыть своего облегчения:

— Вы не поверите, ваша светлость, но я не знал, что и делать! Я не могу найти здесь опытную сиделку.

— Мы справимся, — ответил герцог. — У Сингха богатый опыт, и несколько раз он был сиделкой при мне, когда я болел лихорадкой, а на Востоке, должен вам признаться, это настоящее бедствие.

— Мне приходилось слышать об этом, — сказал доктор. — Я загляну к вам завтра, ваша светлость.

Дойдя вместе с герцогом до дверей, доктор заговорил снова:

— Никогда еще я не встречал девушку, достойную большего восхищения и лучшего будущего!

Герцог не ответил, и доктор продолжал:

— Ее терпение и преданность своему отцу невозможно описать словами. Я могу лишь сказать, что, если на земле обитает ангел во плоти, то это — Айлин Бери!

— Я полагаю, вы знали и ее мать?

Доктор улыбнулся.

— Одна из прекраснейших женщин, которых я только видел. Не было никого, кто бы ни восхищался ею, и ее дочь заняла место своей матери в сердцах всех, кто живет в имении и в окрестных деревнях.

Если в тот момент герцог и не поверил словам доктора, днем позже ему представился случай убедиться во всем самому.

Сингх доложил, что у входа его ожидают трое детей. Выйдя к ним, Шеридан увидел в руках детей огромные букеты цветов.

Цветы прислали мамы и бабушки ребятишек, жившие в дальних деревнях. Вместе с цветами они прислали листок бумаги со своими подписями. Правда, трое женщин начертили на листке крестики.

Герцог взял цветы, и старшая девочка, лет десяти, сказала:

— Скажите ее светлости, мы все хотим, чтобы она скорее поправилась! Мы скучаем по ней!

— Я передам ее светлости, — ответил герцог, — а вы, прежде чем пойдете домой, зайдите к миссис Берд на кухню и попросите дать вам по кусочку пирога.

Улыбки на лицах детей красноречивее слов выразили их благодарность.

Герцог передал цветы Сингху и попросил отнести их в комнату Айлин.

Позже, когда он пришел сменить Эмили, герцог заметил на столе огромную корзину весенних цветов. Затем машинально он перевел глаза на портрет над камином.

Чертами лица человек на холсте напоминал Айлин, но и ее мать тоже.

Молодой человек на портрете улыбался, чуть прищурившись. Шеридан про себя подумал: «Он был бы лучшим герцогом, чем я».

Дверь в комнату Айлин была приоткрыта.

Герцог тихонько вошел в спальню.

Кровать Айлин была скрыта муслиновыми занавесками, закрепленными на потолке венчиком в виде группы ангелочков.

Занавески на окнах выцвели, на них едва угадывался узор из ярких роз, переплетенных голубыми лентами.

Все в этой комнате говорило о юности и чистоте, и цветы, принесенные детьми, были прекрасны как сама ее хозяйка.

Ночную рубашку Айлин, застегнутую на шее, украшали оборки на воротничке и рукавах. Белокурые волосы, рассыпанные по плечам, делали ее похожей на ребенка.

Сингх не стал бинтовать всю голову девушки, чтобы ей не было жарко. Повязка каким-то образом держалась только на затылке, но Сингх заверил герцога, что, если Айлин не начнет слишком сильно метаться, повязка не соскочит.

Казалось, она скорее спала, чем лежала без сознания. Герцог заметил, что длинные темные ресницы подчеркивают ее бледность. Уголки губ Айлин были горестно опущены, брови слегка сдвинуты.