Если только их прошлые жизни не были ложью. Великим надувательством, манипуляцией, обманом. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Да ладно тебе, друг. — Рикардо вывел его из раздумья. — Успокойся, завтра тебе все увидится в другом свете. Сегодня это трагедия, завтра будет комедией. Поехали выпьем чего-нибудь и поговорим.

— Легко тебе говорить, — с усилием сказал Хайме. — Ты бы точно прикончил этого сукиного сына.

Рикардо засмеялся.

— Нет, тут ты ошибаешься. Рикардо Рамос никогда не убьет мужчину из-за женщины. Я убиваю мужчину, если он этого заслужил, или женщину, если она того заслуживает. Если предательница она, то мужчина не виноват. Да и женщину убивать не стоит, она сама умрет, прожив скучную и жалкую жизнь без меня. Если у нее такой плохой вкус, значит, она меня не стоит. Стрелять и убивать людей — это дело серьезное. Я не из тех, кто затягивает себе петлю на шее из-за любовных историй.

Хайме снова сравнил Рикардо с Уго де Матаплана, воином, трубадуром, циником. Его друг вот уже много столетий. Его слова были разумны, они помогали справиться с болью, спасали от самого глубокого отчаяния.

Рикардо продолжал болтать, спрашивать его о чем-то, только чтобы заставить отвечать и отвлечь от тяжелых мыслей. Хайме часто ничего не говорил, а перед глазами снова и снова являлась Карен, вспоминалось самодовольство Кевина. К своему удивлению, ему гораздо тяжелее было пережить потерю этой женщины, чем перенести нанесенное ему оскорбление. Мысль о том, что он больше никогда ее не обнимет, вызывала у него страшную боль.

Через какое-то время Хайме почувствовал, что самообладание возвращается к нему, и обратился к Рикардо:

— Спасибо, друг, — сказал он почти шепотом. — Я потерял голову. Этот подонок занимался сексом с моей девушкой и к тому же сам меня спровоцировал. Мне хотелось убить этого типа, спасибо, что не дал мне этого сделать. Но я очень рад, что хорошенько напугал его и сбил с него спесь.

Приближалась полночь, когда они подъехали к клубу. Рикардо уговаривал зайти на пару рюмок, обещал, что потом отвезет Хайме домой. Все-таки после долгого препирательства Хайме убедил друга в том, что не сделает никакой глупости, ему необходимо глотнуть свежего воздуха и побыть одному. Рикардо его отпустил.

— Ладно, если тебе так хочется, — сказал он, показывая Хайме пистолет, отобранный у него в Монсегюре. — А вот это я тебе не отдам, пока мы хорошенько не поговорим. — Рикардо крепко обнял Хайме на прощание. — Если что, я всегда здесь.

Четверг

77

Он был совершенно вымотан и медленно вел машину сквозь черную ночь, слушая одну из латиноамериканских радиостанций.

Грустно звучал аккордеон. Как вовремя! Будто про него.

Почему Карен предала его? Или она никогда не любила и спала с ним, чтобы использовать? Так же, как Линда поступала с Дугласом? Если так, он полный идиот. А она — шлюха.

Слеза покатилась по правой щеке, шоссе впереди расплылось, и ему стало невыносимо жалко себя. Он любил ее, он построил вокруг нее целый мир иллюзий, и вот этот мир превратился в руины. Еще несколько недель назад жизнь была монотонной и скучной, затем до вчерашнего дня она казалась чудесным приключением, а несколько часов назад стала похожа на выгребную яму. А он-то хорош, боялся, что она в опасности, готов был жизнь за нее отдать! Дурак! Лучше бы не знать ее совсем! Рыдание вырвалось из груди Хайме.