Все с аппетитом набросились на угощение и, как один, нахваливали паэлью дона Хуана.

— Большое спасибо, — отвечал тот, счастливый и гордый.

— Господи! — С укором сказала Кармен. — Говори с ними по-английски, они же тебя не понимают!

— «Спасибо» они понимают, — защищался Хуан. — Я потому и говорю с ними по-испански, чтобы они научились. Знание испанского может пригодиться им в будущем.

Рикардо и Хайме обменялись веселыми взглядами, понимая, что сейчас разгорится обычный милый спор, который чета Беренгер всегда вела в окружении хорошо знакомых людей.

— Нет, ты посмотри, Хайме! — Кармен темпераментно всплеснула руками. — Всю жизнь твой отец надоедал мне с каталонским! А теперь вбил себе в голову научить свою внучку испанскому! Ты понимаешь? Что за наказание мне с этим старым упрямцем! — Затем Кармен снова обратилась к Хуану. — Ты сейчас напугаешь девушек, и эти двое останутся холостяками на нашу голову.

— Старая ворчунья, — ласково укорил ее Хуан. — Просто тебе завидно, что твой кубинский рис не получается у тебя так хорошо, как у меня моя паэлья.

— Ну-ка, папа! — Хайме решил подлить масла в огонь. — Расскажи-ка мне об этом. Ты всегда заставлял нас говорить с тобой по-каталонски. А теперь воюешь за то, чтобы сначала Дженни, а потом Карен и Лаура говорили по-испански? Что же ты на старости лет поменял убеждения?

— Ах, сынок! — ответил Хуан с улыбкой и показным смирением. — Боюсь, что с ними я опоздал на поколение. Они понятия не имеют, где находится то место, где я родился!

— Ну и ну! — Хайме продолжал подкалывать отца. — Значит, на старости лет ты отказался от своих идеалов!

— Нет, Хайме, — отрезал тот, — просто я приспособил их к ситуации.

Хайме задумчиво смотрел на отца, пытаясь понять, что тот хотел сказать. Затем он взглянул на Карен, которая внимательно слушала их разговор, ничего не понимая, но угадывая его смысл.

С другого конца стола Рикардо отпустил шутку на английском, и Карен заразительно засмеялась, к ней присоединились все остальные.

Разговор, теперь по-английски, перешел к другим темам.

Обед закончился. Кармен была с Дженни, она выгнала всех из кухни, позволив только внучке ей помочь.

Рикардо решил показать Лауре цветы в самом удаленном уголке сада, видимо, рассчитывая заслужить еще один поцелуй.

Хуан Беренгер за столом наслаждался второй чашкой кофе, смаковал испанский бренди и большую контрабандную гаванскую сигару. С другой стороны стола Хайме и Карен раскурили сигару с ним за компанию. Зимнее солнце заливало стол, легкий ветерок шевелил листья деревьев. Никто не разговаривал, все вокруг было наполнено глубочайшим спокойствием. Хайме подумал, что это один их тех моментов, которые следует трепетно сберегать в памяти, коллекционировать, как сокровища. Он был счастлив. Но вопросы возвращались, чтобы испортить ему момент умиротворения. Сколько продлится его роман с Карен? Он бы хотел, чтобы это было навсегда, но никто не дал бы ему ответа. Сколько процентов было настоящего чувства, а сколько — манипуляции? Чего на самом деле добивались катары? Кто был их тайным шефом? Ему было трудно поверить, что в этой роли выступал Андерсен. Элегантный яхтсмен, он был прекрасным адвокатом, но, увидев, как тот вел себя в минуты опасности, Хайме убедился, что Андерсен не был тем самым лидером. Кто бы это мог быть?

«Какая разница?» — сказал он себе. В этой жизни никогда не узнать всех ответов, надо уметь наслаждаться жизнью, несмотря на все сомнения. И Хайме хотелось насладиться этими моментами на сто процентов.