– А ты прибегни, – посоветовала она раздраженно. – Они ублюдки!

– Скажи мне, – попросил Джаз, последовав за ней, – а зачем ты вообще направлялась к этой сфере?

Она бросила на него мимолетный взгляд.

– Когда ты пробудешь здесь столько, сколько пробыла я, ты не станешь задавать такие вопросы. Я пришла сюда этим путем, и там находятся единственные известные мне Врата. Мне постоянно снится, будто я сумела выйти отсюда через них. Я просыпаюсь в надежде на то, что что‑то изменилось, что полюса поменялись местами, что течение теперь идет в обратном направлении. В общем, я собиралась сходить туда и попытать счастья. В солнцестояние, конечно, то есть сейчас. Это один‑единственный шанс. И если бы мне не удалось выйти, тогда я и не стала бы пытаться вернуться на Светлую сторону.

Джаз нахмурился.

– Эта смена полюсов и все такое прочее – какие‑то научные теории? Предполагается, что это действительно может иметь место?

Она покачала головой.

– Просто моя фантазия, – призналась она, – но сделать последнюю попытку стоило...

Некоторое время они шли молча, а между ними шагал огромный волк. Джазу хотелось бы задать по меньшей мере миллион вопросов, но ему не хотелось утомлять ее. Наконец он спросил:

– А где, черт побери, все живое? Где здешние животные, птицы? Я имею в виду, что когда где‑нибудь есть деревья, то есть и животные, которые питаются их плодами. Кроме того, то, что я видел в Печорске, заставляло меня думать, что пребывание здесь будет смахивать на хождение по кругам ада! Но пока я даже не видел...

– И не увидишь, – прервала его она. – Ни на Темной стороне и ни во время солнцестояния. Сейчас, когда мы спустимся на Светлую сторону, начнут встречаться и животные, и птицы – по ту сторону горной цепи их множество. Но не на Темной стороне. Поверь мне на слово, Майкл... Джаз?.. Тебе бы не захотелось видеть то, что живет на Темной стороне, – и она боязливо передернула плечами, прижав к телу локти.

– Светлая и Темная, – пробормотал он. – Значит, сзади Северный полюс, горная цепь идет с востока на запад, а солнце находится на юге.

– Да, – кивнула она, – именно так и обстоят дела в этом мире. – Она споткнулась, ахнула и упала на одно колено. Джаз бросился к ней и вовремя успел подхватить ее за локоть, не дав ей окончательно упасть. На этот раз Вольф не стал протестовать. Джаз помог Зек встать на ноги и довел ее до большого плоского камня. Сняв с плеча рюкзак, он достал суточный паек – запас пищи на одного человека. Затем выложил упаковку на камень и заставил Зек усесться на него.

– Ты ослабела от голода, – сказал он, дергая колечко на жестянке с концентрированным фруктовым соком. Вначале он сделал глоток сам, чтобы освежить рот, а потом передал ей банку, сказав:

– Остальное – твое.

Она с благодарностью приняла банку. Вольф стоял рядом с ней и вилял хвостом, как самая обыкновенная немецкая овчарка. Его длинный язык покрылся слюной. Джаз отломил кубик от блока русского прессованного шоколада и бросил его волку. Не дав ему коснуться земли, Вольф пастью поймал его в воздухе.

– Беда у меня в основном с ногами, – сказала Зек. Джаз посмотрел на ее ступни. Она носила сандалии из грубой кожи, но он заметил на ремешках, проходящих между пальцами, следы крови.

Туман теперь немножко рассеялся, и Джаз мог получше рассмотреть ее. Оценивать истинные оттенки цветов было сложно, но контуры, тени и силуэты просматривались отчетливо.