Она обняла ее, надеясь, что дружеская ласка скажет больше, чем любые слова.

— Береги себя, — прошептала она.

И Бесси кивнула, прижавшись к ее плечу.

* * *

Джон хмуро наблюдал, как сестра садится в седло.

— Возьми с собой больше охраны. Одного человека мало. Что, если на вас нападут?

— Мама никогда не возила с собой целую армию, — сказала она. — Иначе они и близко меня не подпустят.

Он бросил подозрительный взгляд на человека, выбранного ей в сопровождение, и подозвал Роба.

— Ему можно доверять?

— Думаю, да, — ответил брат. — Но лучше запомни на будущее, Джонни. У нас на границе так: какие бы планы ты не строил, как бы тщательно их не продумывал, но в конце концов… — Он пожал плечами. — В конце концов твоя жизнь все равно окажется во власти судьбы. Как было с первым из Брансонов.

Он должен был умереть, но судьба распорядилась иначе.

Джон перевел взгляд на Кейт, которая обнимала его сестру на прощание. Да, судьба успела основательно вмешаться в его безупречные планы.

И у него возникло предчувствие, что не в последний раз.

* * *

В этот день были отложены все дела.

Роб засел у очага в зале. Уставившись на огонь, он держался молчаливее, чем обычно. Джон ходил из угла в угол. Время от времени он поднимался на крепостную стену и обходил ее по периметру, останавливаясь около Кейт, которая глядела вдаль и высматривала среди холмов одинокую женскую фигурку верхом на пони и ее охранника.

Она заняла нагретый выступ около дымохода, как только Бесси уехала. Весь день напролет она наблюдала за холмами, которые покатыми волнами уходили на юг. В небе клубились серые тучи, повторяя своими очертаниями рельеф холмов и спрятанных между ними долин.

Дни стали короче. Солнце теперь заходило рано. Когда настал вечер, и Джон в очередной раз взобрался на парапет, небо приобрело кроваво-красный оттенок, окрасив тучи багрянцем.

Кейт неподвижно смотрела в набегающую темноту. Смельчак, ее неизменный спутник, поднял голову. В удрученном собачьем взгляде содержались одновременно обвинение и мольба.

— Не стоит ждать ее раньше завтрашнего дня, — сказал Джон, обращаясь и к самому себе тоже.

— Лучше бы вместо нее поехала я, — пробормотала она, не отводя глаз от горизонта.

— Думаешь, я бы позволил?

Она повернулась к нему. В ее карих глазах затаилась мука.

— Но это я во всем виновата. Если бы не я, никому вообще не пришлось бы никуда ехать.

Я виновата. Словно вина лежала на ней, а не на мерзавце, от которого отказались все, даже собственные сородичи.

— Ты ни в чем не виновата. — Он обнял ее за плечи и привлек к себе. — И в одиночку тебе не справиться.

— Но я не одна, — ответила она. Ее губы тронула улыбка. И тем не менее, завернутая в выцветшее синее одеяло, со светлыми волосами, которые вились на ветру, она выглядела такой же одинокой, как их далекий, брошенный всеми предок. — Я Брансон.

Брансон. С Брансонами она обрела сестру и брата — Бесси, которая ради нее отправилась в стан врага, и Роба, готового защищать ее от любых обидчиков. Далекому королю было все равно, жива она или мертва. Яков не преломлял с нею хлеб, не видел страдание в ее глазах.

И не он делил с ней постель.

Королю было безразлично все, что составляло смысл жизни для Джона. И перед ним предстал выбор, которого он избегал. Король или Кейт?

Он присел на корточки, тормоша пса и поглядывая на нее снизу вверх. Ее нос, ее скулы казались такими же резко очерченными, как и раньше, но губы… Как он мог считать их далекими от совершенства? Верхняя нежно изогнута, а нижняя такая соблазнительная, такая сочная…

— Да, — произнес он.