|
Они не имели права выпускать власть из своих рук, нельзя было допускать, чтобы она попала в руки негодяев, которые, заручившись поддержкой всякого сброда, используют власть для достижения собственных, корыстных целей. - Стало быть, вы обратились лишь наполовину, господин Моро? - задумчиво произнес его высочество и вздохнул. - Жаль. На мой взгляд, разница между двумя партиями черни очень незначительная. Я собирался предложить вам пост в войсках, но, поскольку их целью является умиротворение любого сброда без разбора, включая и ваших друзей - поборников конституции, я не стану огорчать вас таким предложением. Он резко повернулся на каблуках и удалился. Свита последовала за ним, задержались только Плугастель и Бац. Господин де Плугастель сразу дал понять, что хочет выразить порицание. - Вы поступили неблагоразумно... - начал он с мрачным самодовольством. - Приехав в Кобленц, сударь? - быстро уточнил Андре-Луи. - Нет, взяв этот тон в разговоре с его высочеством. Это... немудро. Вы погубили свое будущее. - А-а. Ну, мне не привыкать. Скрытый в его ответе намек был понят, ведь госпожа де Плугастель была одной их тех, ради кого Андре-Луи погубил свою революционную карьеру. Господин де Плугастель смутился и поспешил сбавить тон. - О, конечно, конечно, сударь. Всем известно ваше великодушие, но сейчас... Сейчас не имело смысла вести себя так вызывающе. Немного такта, чуть больше сдержанности, вы могли бы... Андре-Луи посмотрел ему в глаза. - Сейчас я сдерживаюсь, сударь. Он недоумевал, почему муж его матери вызывает в нем столь сильную неприязнь. Первой, мимолетной встречи с ним оказалось достаточно, чтобы Андре-Луи понял и простил неверность матери этому человеку. Скучный, напыщенный, в жизни не отступивший ни на шаг от стереотипов поведения и готовых рецептов, без единой независимой мысли, де Плугастель не мог претендовать на истинную привязанность женщины. Удивляло не вступление госпожи де Плугастель в любовную связь, а то, что эта связь осталась единственной. По-видимому, подумал Андре-Луи, это свидетельствует о врожденной душевной чистоте его матери. Между тем господин де Плугастель напустил на себя чрезвычайно нелепый вид оскорбленного достоинства. - Я подозреваю, сударь, что вы надо мной смееетесь. Вам следовало бы помнить о том, что я слишком многим вам обязан и не вправе обижаться. - И в дополнение к словам он подчеркнул свое негодование поспешностью ухода. - Неблагодарное это занятие - давать советы, - с усмешкой заметил барон де Бац. - Слишком неблагодарное, чтобы приниматься за него без приглашения. Де Бац опешил, пристально посмотрел на собеседника, потом от души рассмеялся. |
