|
При этом он вольно цитировал де Бац, который не раз однозначно высказывался на данную тему. Но имя барона лишь подстегнуло страхи Алины. - Этот человек! - воскликнула она с нескрываемым осуждением в голосе. - О, он он очень храбрый господин, - вступился за гасконца Андре-Луи. - Безрассудный сорвиголова, представляющий опасность для всех, кто с ним сотрудничает. Он пугает меня, Андре. Он не принесет тебе удачи. Я чувствую это. Я знаю. - Интуиция? - шутливо спросил Андре-Луи. глядя в ее запрокинутое к нему лицо. - О, не насмехайся, Андре. - Алина, которая вообще-то редко плакала, едва сдерживала слезы. - Если ты любишь меня, Андре, пожалуйста, не уезжай. - Я еду именно потому, что люблю тебя. Я еду, чтобы наконец назвать тебя своей женой. Почести, несомненно, тоже будут, как и более существенные блага. Но они ничего для меня не значат. Я еду завоевывать тебя. - Какая в этом необходимость? Разве ты уже меня не завоевал? А с прочим мы могли бы подождать. Как мучительно было Андре-Луи отвечать отказом на мольбу этих милых глаз. Он мог лишь напомнить невесте, что связан словом, данным регенту и барону. Он просил ее быть мужественной и разделить, хотя бы отчасти, его веру в себя. В конце концов она обещала, что попытается, но тут же добавила; - А все-таки, Андре, я знаю, если ты уедешь, я никогда больше тебя не увижу. У меня какое-то дурное предчувствие. - Милое дитя! Это только фантазия, порожденнная твоей тревогой. - Нет. Ты нужен мне. Нужен здесь, рядом. Чтобы защитить меня. - Защитить тебя? Но от чего? - Не знаю. Я чувствую какую-то опасность. Она угрожает мне - нам, если мы расстанемся. - Но, дорогая, когда я уезжал в Дрезден, у тебя не было таких предчувствий. - Но Дрезден рядом. В случае нужды я могла бы вызвать тебя запиской или сама приехала бы к тебе. Но, если ты уедешь во Францию, ты будешь отрезан от всего мира, словно в клетке. Андре! Андре! Неужели действительно уже слишком поздно? - Слишком поздно для чего? - поинтересовался господин де Керкадью, который в этот момент вошел в комнату. Алина ответила ему прямо. Ее ответ потряс и разгневал господин де Керкадью. Неужели ее лояльность, ее чувство долга так невелики, что она способна в эти страшные времена ослаблять героическую решимость Андре всякой сентиментальной чепухой? Впервые господин де Керкадью по-настоящему разгневался. Он обрушился на племянницу с таким негодованием, какого она еще ни разу невидела в нем за все годы, что находилась на его попечении. Она ушла к себе пристыженная и напуганная: а на следующее утро Андре-Луи выехал верхом из Гамма и взял курс на Францию. С ним рядом скакали господин де Бац и господин Арман де Ланжеак, молодой дворянин из лангедокского рода, которого прикрепил к ним господин д'Антраг. |
