-  Это тайна, - коротко ответила она.

    Синяка вздохнул.

    -  Тайна так тайна, - пробормотал он, решив не спорить.

    Пузан, обдиравший перья с утки позади дома, обиженно встрял:

    -  Вишь какие гордые… секреты все у них. Вы, господин Синяка, только зря время тратите на эту мелюзгу. Верно замечено: чем меньше нечисть размерами, тем больше в ней гонору и всякой вредности…

    -  Заткнись, - оборвал его Синяка.

    Асантао низко наклонила голову, убирая в свою корзину коробки с порошками и травами, и Синяка заметил это.

    -  Он обидел тебя, - сказал он ей тихо. - Я убью этого ублюдка!

    Женщина вдруг улыбнулась.

    -  Он не отвечает. Мне довольно того, что ты думаешь не так, как он.

    -  Не отвечает? Кое за что он сейчас ответит. - Синяка возвысил голос. - Пузан, иди сюда!

    Великан предстал с очень недовольным видом. Перья утки прилипли к его локтям, кровавые пятна имелись на щеке и под носом, где он, видимо, убил слепня.

    -  Чего? - спросил он. - Я делом занят. Для вас же стараюсь…

    Он заметил, что Синяка по-настоящему сердится, и слегка присел в испуге.

    -  Пузан, ты меня знаешь, - с легким нажимом проговорил Синяка. - Если еще раз позволишь себе…

    Великан быстро-быстро заморгал.

    -  Не… - сказал он жалобно, и его рот с готовностью расплылся в плаксивой гримасе. - Ни в жизнь. Клянусь кишками Торфинна, чтоб он вернулся, паразит! Я же все это любя и исключительно потому, что вы великий, и я вам предан, а они это… не уважают.

    -  Вон отсюда, - сказал Синяка.

    Великан с видимым облегчением удалился. Из-за дома доносилось теперь сопение, вызывающее, но не чрезмерно наглое.

    -  Зря ты с ним так, - сказала Асантао, пристально посмотрев на Синяку. - Он тебя любит.

    -  Знаю, - буркнул Синяка.

    Вечером он решил найти Аэйта. Свистнул ящерке, которая подбежала из темноты и ткнулась носом в сапог. Синяка наклонился и взял ее на руки. Пачкая его рубаху золой, саламандра развалилась у него на плече, видимо, решив, что пришла пора отдохнуть. Но Синяка легонько потрогал ее пальцем.

    -  Найди мне этого парнишку, Аэйта, - сказал он. - Пожалуйста.

    Рубиновые глазки на миг блеснули, коготки царапнули плечо, и саламандра снова замерла, уютно пригревшись на плече. Она упорно не слышала никаких просьб.

    -  Ах ты, ленивая жирная скотина, - прошептал Синяка. - Я ведь могу тебе приказать.

    На этот раз ящерка дернулась довольно сильно. Она помнила, как он поймал ее, и ей совсем не хотелось снова корчиться, придавленной его чудовищной властью. К тому же, в силу своей безмозглости, человек не понимал, какую боль ей тогда причинил.

    Ящерка стремительно скользнула в траву, оставляя за собой только огненную полоску в темноте. Синяка сел, скрестив ноги, и стал ждать.

    Ждать ему пришлось недолго. Аэйт, как всегда, выступил из пустоты, бесшумный, точно тень.

    -  Привет, - произнес он, радуясь тому, что Синяка от него шарахнулся. Саламандра высунулась у парнишки из-за пазухи и нахально уставилась на своего хозяина немигающими красными глазами. Эти двое были так довольны собой, что Синяке захотелось испортить им настроение.