Дослушать репортаж мне не дал телефонный звонок. В этот раз интересовались работой.

Процесс пошел!

Глава 24

Ты кто?

«Икарус» стонал и покачивался, вилял хвостом на поворотах, и мы, оккупировавший гармошку, вцеплялись в поручни, чтобы не упасть. Ян попытался залезть на перекладину, но вовремя спрыгнул, увидев ринувшуюся на него старую и сварливую кондукторшу, бабку Нюрку. На нашем маршруте она работала одна, именно на этом большом автобусе. Еще иногда появлялся суровый дед, которого боялись, потому что он мог и головой и поручень приложить. Если же кондуктора не было, водитель выпускал желающих оплатить проезд через переднюю дверь. Половина сбегала, когда он открывал задние дверцы, чтобы впустить ожидающих на остановках пассажиров.

Я честно заплатил за всех, включая Илью. Димоны обрадовались, Гаечка так вообще расцвела. Памфилов принял как должное. Кабанов уперся, что он не барышня, сам заплатит — все никак не мог привыкнуть к своему новому статусу нищеброда.

Автобус остановился возле общежитий, и в полупустой салон запрыгнул взбудораженный Барик, увидел нас и зашагал навстречу. Пожал всем руки, включая Яна и Бориса и сказал, пуча глаза:

— Прикиньте, мой батя в больнице! И менты к нему не пускают никого.

— Что случилось? — забеспокоился Памфилов, впрочем, он всегда был суетливым и нервным.

— Непонятно. Его избили. Челюсть сломали, пальцы, ребра. По телику видели, что в «Лукоморье» было мочилово? По ходу, и он там был.

— Так там же бандиты! — выдал очевидное Ян.

— Выходит, твой батя — тоже бандюк? — констатировал факт Илья.

— Вдруг он там просто обедал, — пробурчал Барик, отводя взгляд.

— Ага, обедал. Ты знаешь сколько там все стоит? — вставил свои пять копеек Кабанов. — Капец! Там только новые русские едят, даже мой батя не мог пойти в тот ресторан, а мы нормально жили.

— И менты к нему почему-то не пускают, ага. — протараторил Ден Памфилов, хрустнул суставами пальцев. — Причем не кого попало, а жену.

— Хорошо, что живой, — сказал я и додумал: «Пока живой. Свидетели долго не живут. И светит ему лет пятнадцать за соучастие в массовом убийстве. Если хорошо будет стучать на 'славян», пяток лет скосят, еще через пяток выйдет по УДО.

— Сам что думаешь? — спросил Илья.

— А я в курсе! — ответил Памфилов. — В курсе, что происходит! Пацаны сказали.

Он кратко рассказал то, что я и так знал: появились беспредельщики-«славяне», начали валить местных авторитетов. И расстрел в «Лукоморье» — тоже разборка! Причем не в нашу пользу, потому что убили Олега Войтенко и Колю Равлика, жутко верующего черного риелтора.

— Так беспредельщики побеждают, что ли? — прогудел Чабанов. — А чего тогда менты нашу базу обыскали?

— Неувязочка, — пожал плечами Кабанов и посмотрел на меня, решив, что я спец по ментам.

Пришлось объяснить:

— Отец с нами давно не живет, да и когда жил, рабочими моментами не делился. Так что я не знаю их планов. Но есть один момент. У нас относительно большой город. Город, можно сказать, «красный». То есть менты контролируют некий баланс между группировками, которые имеют свои интересы, но не беспредельничают. Иногда их интересы пересекаются. Нужно быть безумным, чтобы из села лезть в большой город, не заручившись поддержкой местных.

Илья вскинул бровь и предположил:

— То есть ты думаешь… — В его глазах блеснуло понимание: он сообразил, что я не предполагаю, а знаю наверняка.