Все сдали мне выручку: четыре пятьсот Чабанов, четыре триста — Минаев, пять триста — Памфилов, пять восемьсот — Гаечка.

Без ста рублей тридцать тысяч. Это не доход, а те деньги, которые я вложил в товар, плюс десять процентов амортизационных. Их следовало тоже вложить в товар, но у меня были другие планы: сперва — с матерью расплатиться, чтобы она не нервничала, и…

— Мне мама пирожков испекла, — сбил меня с мысли Минаев. — С яблочным повидлом. Один съел, два осталось. Кто хочет?

Наташка мотнула головой и отвернулась.

— Нет, и так жирная.

Гаечка, которая была покрупнее, сыронизировала:

— Правильно, пока человек жив, ему есть куда худеть.

Минаев хохотнул, поделил пирожки между Памфиловым, мной и Чабановым, сам съел половину, и, действительно, напряжение спало, только Гаечка еще напоминала больного воробья, и ее потряхивало.

— Ну что, поехали домой? — Предложил Чабанов, спрыгивая с плит.

И тут я вспомнил, что собирался сказать, но меня перебил Минаев.

— Народ, хотите заработать, ничего не делая?

— Ну что за вопрос! — заинтересовалась Гаечка.

— Давай, валяй! — глаза Наташки заблестели.

— Купите акции «МММ», — сказал я.

— О, боже, тебя заразила мама? — закатила глаза Наташка. — Не покусала хоть?

— А-а-а! — воскликнул Минаев. — Это Лёня Голубков? Ну, он по телику про «МММ» говорит.

Я кивнул и добавил:

— Но их надо будет продать, когда я скажу. Скорее всего, вам не захочется этого делать, но — пообещайте.

Все молча на меня смотрели. Пришлось рассказать про принцип работы финансовой пирамиды, что на начальном этапе и правда можно заработать, но только если вовремя избавиться от акций, иначе есть риск потерять все.

— Вот и мне мама говорила: обманут, — сказала Гаечка.

— Обманут, но не сразу, — кивнул я. — Вот давайте прямо сейчас пойдем и купим по одной акции, это недалеко…

И тут я услышал юношеский ломающийся голос:

— Оба-на! Пашка! А я думал, ты уехал!

Все повернули головы и посмотрели на Бузю, несущего ведро воды, где плескались тряпки для мойки машин. Казалось, за несколько недель парнишка посвежел и подрос, во взгляде появилась осмысленность.

— В пятницу ночью вернулся, — честно сказал я.

Бузя покосился на ментовский бобик и спросил:

— А че тут было?

Друзья начали наперебой рассказывать про вооруженный налет на рынок, и глаза у паренька круглели, круглели. Когда услышал про белую «копейку», он аж подпрыгнул.

— Прикиньте, я ее видел! Нет, не совсем ее, но и ее тоже! Сто пудов это была она!

— Гонишь, — выдохнул Памфилов, видимо, потрепанный и неблагополучный вид Бузи не располагал к доверию.

А мне подумалось, что мойщик машин вполне мог заприметить подозрительную тачку.

Глава 9

Самый умный, да?

— Пусть говорит, — сказал я и повторил: — Итак, белая «копейка», три пассажира и водитель.

— Да-да-да! — закивал Бузя, поставил ведро и нервным жестом выгнул руки, весь задрожал, но быстро пришел в норму и продолжил: — Короче, возле остановки там, — он кивнул в сторону моря. — Вижу, стоит джип. Такой весь грязный. А ваще темно-серый, короче. Мокрый асфальт. Ну, цвет такой. Чухан, а не джип, как с гор спустился, где в грязи буксовал, и аж номер не виден, только две последние цифры. Ну, мы ж иномарки ловим, эти с баблом и платят. Ну, короче, я поставил ведро и давай его мыть, а тут мужик вышел и как заорет на меня! Как погонит! Я аж зассал, у него волына на поясе.