|
Ребекка? Самое странное было в том, что если Дару действительно изменилась, приняв ипостась Богини, то Ребекка осталась той же. Спутанные кудри, веснушки, большой оранжевый свитер. «Так Богиня, наверное, все время была с ней», — сказал голосок в голове Роланда. Роланд не стал с ним разговаривать. Голова Эвана откинулась назад, челюсть отвисла, он судорожно пытался вздохнуть, но как-то умудрялся сдерживать Тьму. Из десятка ран сочился Свет. Еще до начала последнего куплета у Роланда по спине прошел холодок. Внутри или снаружи, он не знал. Спиной он стоял к северу. Суровый ветер мглы ночной, Мне сердце ледяной броней Окутай, Хрона, мать времен! Врагам моим смертельный сон И вечный холод пусть несет Полночный ветер, алмазный лед! Миссис Рут в бьющемся на ветру черном платье вдруг оказалась рядом с Ребеккой. Она уже больше не казалась толстой старой дамой, хотя и оставалась ею. Она больше не выглядела безобидной. От силы удара Эван взлетел в воздух, и там его завертело и швырнуло на землю. А Тьма отвлеклась от битвы, чтобы покончить с тем, что оставалось от этого кусочка Света. Роланд вскинул голову и все вложил в заключительную строфу, бросая песню как щит для Эвана: Ветра четыре, огонь и земля, Влага и воздух, зову вас, моля: Пусть зов мой услышат с высокого трона Дева-воитель, Матерь и Хрона! Затихла последняя нота, и заговорила Богиня, единым голосом из трех ртов своего триединства: — Свершилось. И Адепт Тьмы, с занесенной над Светом для последнего удара рукой, рассмеялся, ибо часы стали бить полночь. — Поздно! Врата открылись. — О святая Мария, матерь Божия, Господи Иисусе и все святые, что тут за чертовщина? Констебль Паттон вдавила педаль тормоза, и патрульный автомобиль завизжал, и несся юзом по Кругу Кингз-коллежда, пока правая шина не ударила в парапет. Паттон заглушила двигатель и стала смотреть в окно. Костяшки пальцев на баранке побелели. Двигатель заглох, но сирена еще минуту выла, пока Брукс не потянулся и отжал кнопку. Не похоже, чтобы ее кто-нибудь слышал. Посреди лужайки стоял квадратный столб Тьмы десять на десять футов, столб такой непроницаемый, что казался сплошным, хотя и было видно, что это не так. Из него, созданная Тьмой и наполненная Тьмой, выползала тварь из кошмара курильщика опия. Вот она поднялась на задние ноги, чешуйчатое тело тускло блеснуло черным, и воздух всколыхнули мохнатые когтистые лапы. Огромные кривые когти разорвали ночь, и все семь голов взревели, раскрыв клыкастые пасти. — Тут что, кино снимают? — Не думаю, Мэри Маргарет. Чуть в стороне стоял человек в черном, у его ног лежало что-то скрюченное. — Это он! Тот тип с рисунка! Тот, кто режет в городе людей! — Ты уверена? — Уж конечно, уверена! Лицом к ужасному зрелищу стояли три женщины. Одна в золотой броне, другая в длинном черном платье, третья в большом оранжевом свитере. |
