к ближайшему дозору. Пойдет обоз, может, кто из крестьян  прихватит,  конь

справный, жалко. После этого случая Виктор испытывал к  Богдану  отеческие

чувства, хоть был старше его лет  на  десять,  не  больше.  Пытался  учить

грамоте, сколько сам знал, но юноша забывал буквы и только таращил  глаза,

когда Виктор велел читать слова.

     На поляне Виктор огляделся.  Сквозь  деревья  просвечивали  невысокие

полуразвалившиеся дома, на некоторых еще сохранились  обрывки  серебристой

консервационной пленки.

     За  поляной  начались  такие  густые  заросли,  что  кони  с   трудом

продирались сквозь них по еле заметной тропинке. Большой шмель  завис  над

головой Виктора. Виктор  поднял  голову,  но  ничего  не  увидел.  Гудение

стихло.

     На следующей поляне Месроп спешился и привязал коня к кусту.

     - Передохнем.

     Пожав плечами, Виктор соскочил  на  землю.  Это  не  поляна  была,  а

большая утоптанная площадь. С одной стороны она упиралась в глухую  стену,

заросшую плющом до единственного нелепого окна. Почти  в  центре  площадки

торчала круглая кирпичная башня, ее верх опоясывали пустые проемы окон.  С

противоположной  стороны  четыре  бревенчатых  дома  стояли  на  кирпичных

фундаментах. Один из домов был в три этажа, с балконом, который  подпирали

два фонарных столба. Окна в глухих ставнях, из трубы  идет  слабый  дымок.

Дверь на балкон приоткрылась, вышла полная  немолодая  женщина  в  красном

халате и неодобрительно посмотрела на  Виктора.  Сказала  что-то  в  глубь

помещения, попятилась и захлопнула дверь. Через  несколько  секунд  Виктор

заметил, как на первом этаже в ставне откинулось смотровое оконце.

     Богдан засопел и встал перед Виктором, прикрывая на всякий случай  от

стрелы.  Но  обитатели  дома,  не  видя   дурных   намерений   пришельцев,

успокоились - вскоре оконце прикрыли. Месроп крутил головой  по  сторонам,

всматриваясь в кусты.

     - Ты кого-нибудь ждешь? - спросил Виктор.

     - Тут у меня есть  приятели,  -  ответил  Месроп,  продолжая  вертеть

головой, - я их слегка опекаю.  -  Он  замахал  рукой  в  сторону  темного

столба, на котором возвышался почерневший старый памятник неизвестно кому,

густо облепленный воробьями.

     Из-за  столба-постамента  вдруг  выскочил  полуголый  ребенок   и   с

радостным криком бросился к ним. Рука Виктора  непроизвольно  дернулась  к

обойме, но он тут же расслабился - у лупил не бывает детей. От крика  стая

воробьев снялась и рассыпалась в стороны,  открыв  скульптурную  группу  -

мальчика и птицу.

     На поляну высыпала пестрая толпа людей, одетых в  немыслимое  тряпье.

Они окружили всадников, дети теребили Месропа, а он доставал  из  карманов

горсти таблеток и засовывал им во рты.  Взрослые  разглядывали  Богдана  и

Виктора, один из них, седовласый густобородый мужчина, долго приглядывался

к Виктору, потом хлопнул по плечу.