|
Она словно поднималась над ним, нависала и таяла в тумане. Он вцепился в дом, но беспомощно, как слабеющий противник может на миг вцепиться в более сильного. Почему нет света? Не могли же они уйти все разом? Если и было что-то несомненное в этом доме, то лишь одно — там, за дверями, находились люди. Казалось, они поджидали его. Ему представилось некое зловещее совещание внутри, где они затаились, прислушиваясь. Скользя по мерзлой земле, Маркус побрел вдоль бетонной стены. То и дело он больно ударялся о ледяные бугорки. Стена дышала холодом. Он полз, как насекомое, касаясь стены руками, коленями, носками ботинок. Должно быть, все очень просто. Наверняка свет горит, но с другой стороны. Может, они собрались сейчас все вместе в столовой или в кухне. И вдруг стена куда-то провалилась.
Маркус старался не двигаться. Его окружала непроглядная тьма. Провал в стене оказался дверью. Он снова почувствовал: это ловушка! Он не мог припомнить, видел ли раньше эту дверь. А вдруг это совсем не тот дом, в темноте он вполне мог забрести куда угодно. Он слегка толкнул дверь — знакомый сильный запах, только он не смог его сразу определить, смешался с туманным воздухом. Маркус помедлил. Потом наклонил голову, сделал шаг… и провалился во тьму. Разница уровней была в сущности небольшая, но Маркусу показалось: он провалился в глубочайшую яму. Дверь затворилась. Он остался лежать на неровной поверхности, в полной темноте. Это было похоже на внезапное нападение. Минуту Маркус лежал совершенно неподвижно, в страхе и растерянности. Вполне вероятно, его ударили и толкнули сзади. Потом он похолодел от мысли, что задохнется. Тяжело дыша, он попытался сесть. Внизу под ним все время что-то шумело. Наверняка это никакой не дом. Наверняка он свалился в какую-то канаву или шахту, а значит, скоро задохнется от ядовитых испарений. Ему удалось сесть. Теперь надо было успокоиться. Втянув воздух, он понял, что это за запах. Просто уголь! Так вот куда он попал — в угольный подвал дома. Чувствуя невероятное облегчение, Маркус начал осторожно перемещаться по угольному склону. Спина у него очень болела, и с ногой что-то приключилось. Растерев руки и ноги, он постепенно вновь ощутил свое тело. Густая тьма стала его тревожить. Он порылся в кармане, отыскивая спички. Если это и в самом деле угольный подвал, то из него непременно должен быть выход в дом. Он чиркнул спичкой и поднял ее. Секунду назад ему казалось, что он находится в обширной, как амфитеатр, черной пустоте. Сейчас стены надвинулись со всех сторон, и потолок грозил лечь на голову ему, вскарабкавшемуся неуклюже на кучу угля. В этой клетушке он казался великаном. Он увидел свою дрожащую черную руку и угол стены, увешанный слегка трепещущей паутиной. Спичка погасла, но он успел заметить другую дверцу. Она обнаружилась чуть сбоку от него, на некоторой высоте. Через минуту Маркус на четвереньках вполз в дом пастора. Но и тут его встретила все та же чернильная тьма. Он с трудом встал на ноги и начал ощупью двигаться, пока не коснулся какой-то стены. Прислушался и как можно тише пошел вперед, одной рукой держась за стену, другой — ощупывая пространство перед собой. Собственное дыхание казалось ему оглушительным. Вытянутая рука чего-то коснулась, отпрянула и коснулась опять. Он понял, что это дверь. Нашел ручку и очень медленно отворил эту дверь, за которой опять было темное пространство. Он прошел немного и снова нашарил спички. И вдруг совсем рядом раздались голоса. Один голос (он узнал Пэтти) сказал: «И совершенно бесполезно опять звонить на станцию». Другой (кажется, это была Мюриэль) возразил: «Но почему же? Мы не так часто их беспокоим». — Ну вот и звоните! Это не только у нас. По всей округе темно. К чему поднимать шум? — Неужели так трудно купить свечи… — Хорошо, куплю… «Пэтти», — произнес Маркус, вернее попытался произнести. |
