советские времена,  когда у  нас с  Библиями плохо было,  вы и на Боге норовили

заработать,  по таким ценам епархии литературу предлагали,  в Аду не увидишь. -

Он махнул рукой. - Что с торгашей возьмешь?

     - Ишь, раздухарились, - подал голос Коняхин. - Ничего, завтра вас помирят!

     - Ссоритесь,  - укоризненно сказал Магомет Магометов. - Все ссоритесь. Где

трое русских сидят -  там ссора,  где пятеро пьют - обязательно драка начнется.

Зачем ссориться? Стол накрыт, шашлык скоро будет. Надо песни петь, ссориться не

надо. Уверовавшие в достатке будут, а кто не уверует - будет в недостаче.

     - Уверуешь тут,  -  саркастически заметил Апраксин.  -  У тебя -  Аллах, у

жидов тоже  свой  жидовской Бог,  даже  у  них,  -  он  махнул рукой в  сторону

уфологов, - Бог вроде один, да на три лика.

     - Если каждый вайнах -  бандит,  то каждый русский -. философ, - засмеялся

Магометов.  - Всё в страданиях истину ищет. Завтра нам смысл жизни откроется. А

что до Бога, то все мы, по сути, одному Богу поклоны бьем, только

     зовем по-разному.

     Выпили еще. Потом принесли румяно-коричневые шашлыки и под них тоже выпили

по  паре  стопок.   Попробовали  спеть,   но  песня-не  пошла.   Настроение  не

соответствовало, хотя и выпито было уже немало.

     Первым засобирался Коняхин.

     - Спасибо,  Магомет, - поднялся он. - Но мне пора. Тепло у тебя за столом,

но идти надо.

     - Зачем  обижаешь?  -  поднялся  и  Магомет.  -  Куда  торопишься?  Время,

проведенное с друзьями за столом, Аллах не засчитывает в срок жизни.

     - Пора мне,  Магомет, - повторил Коняхин. - Да и Апраксина до дому доведу.

Глянь на него, совсем уже никакой. Раскис мужик, голова подушки просит.

     - В войну хуже было,  -  ожил Апраксин.  -  Сколько оно выпито?  Мне такая

доза,  мужики,  как слону дробина.  Помню, в сорок четвертом в Польше были мы в

местечке... под Белостоком... только от немцев из танковой гренадерской дивизии

СС "Фельдхернхалле" отбились...

     - Пойдем...  мамонт,  -  сказал Коняхин, и подобие улыбки появилось на его

темном  морщинистом лице,  а  брежневские брови  диковинно  изогнулись,  словно

буден-новские усы.  -  Там  небось твоя старуха уже все бивни в  крошку стерла,

придешь домой, она тебя маленько за хобот-то потаскает!

     Как-то получилось,  что все вышли во двор проводить Коняхина с Апраксиным.

Солнце стояло еще  высоко,  но  рядом с  ним  горели миражи,  повторяющие облик

светила.  Три солнца горело в  выцветшей синеве небес,  и каждое горело не хуже

основного.  На востоке,  там,  где находились полигоны Капустина Яра, чуть выше

деревьев стояла багрово-черная полоса.  Косаря над Царицыном уже не было видно,

теперь над городом кружилась стая летающих тарелочек, маленькими металлическими

звездочками поблескивая в  солнечных  лучах.  На  назойливых  мух  были  похожи

тарелочки. Или на пчел, собирающих не- -ктар со степных цветов.

     - Ворота жемчужные,  -  хмыкнул Ворожейкин, не отводя глаз от кружащихся в

небе тарелочек.