|
Итак, накануне отбытия каравана вся компания отправилась покупать лошадей; эльф пошел вместе со всеми, хотя ничего не смыслил в лошадях и по‑прежнему чувствовал себя неуютно в людской толпе – однако отрываться от своих товарищей после приключения в Эль‑Хасаре ему тем более не хотелось. На улице, впрочем, он не раз усомнился в правильности принятого решения – на него обращали внимание даже больше, чем на его спутников. Дело в том, что его западная внешность и одежда, и без того экзотичные по местным понятиям, в сочетании с восточным тюрбаном смотрелись попросту комично.
Цены на лошадей были довольно высокими – в этом отношении Фандертольд не соврал – и Элина впервые озаботилась финансовым положением команды; до этого она как‑то приняла как должное, что с прибытием в город ее товарищей денежные проблемы разрешились. Лишь теперь она узнала, что Эйрих работал грузчиком, сохраняя в неприкосновенности остатки своего жалования охранника; и хотя, строго говоря, в этом не было особой жертвы – ведь Эйрих не был дворянином, да даже и сама графиня в детстве не чуралась черной работы – однако девушка тут же пылко заверила Эйриха, что, как только у нее будут деньги, она отдаст ему не только долг за лошадь, но и вдвое больше, чем он заработал в порту. Эйрих с улыбкой ответил, что ему было полезно размяться, и он совсем не настаивает на возврате долга, однако Элина заявила, что дала слово, а дворянское слово нерушимо, хочет он того или нет. У Редриха проблем с финансами не было; он собирался сам купить Элине лошадь, но, пока он думал, как это поделикатней предложить, деньги уже были уплачены Эйрихом. Редрих чуть заметно покраснел и расплатился за собственного коня. – В Пирвадии, как видно, хорошо платят наемникам? – осведомилась графиня. Она спросила без всякого сарказма, но Редриху, конечно, немедленно почудился таковой. – Полагаю, так же, как и во времена вашего отца, – ответил он. Его левая рука при этом машинально накрыла рукоять меча. Взгляд Элины, привлеченный этим жестом, успел скользнуть по рукояти и различить в ней восьмиугольную выемку, в глубине которой тускло блестело залитое для компенсации олово. – Ваш рубин… – поняла графиня. – Вы его продали! – Да! – Редрих повернул к ней злое лицо. – Рубин, а не меч! Это ничего не значит! Рубин – это просто украшение! Честь рыцаря – в его мече, а не в блестящих камушках! – Герцог, вас никто не обвиняет, – тихо сказала Элина, оторопев от этой вспышки. – Напротив… я хочу выразить вам свою признательность… – Не думаете же вы, что я сделал это ради вас! – скривил губы Редрих. – Просто мне нужны были деньги, вот и все! О том, что деньги были нужны ему именно затем, чтобы отправиться в путь за Элиной, он, конечно, умолчал. Графиня пожала плечами и отвернулась к своему свежеприобретенному коню. Эйрих, казалось, целиком был занят лошадьми, однако все видел и слышал. «Все настолько плохо, насколько я и предполагал», – подумал он. Утром следующего дня караван отправился в путь. Это был большой караван; четыре дюжины навьюченных верблюдов растянулись чуть ли не на четверть мили. По бокам ехали конные всадники – шесть с лишним десятков, большинство из них – охранники, но были и просто путники, ехавшие, ради безопасности, вместе с караваном. К числу последних относились Йолленгел и – пока что – Элина; Эйрих настоял на том, что ей еще рано махать мечом, однако графиня собиралась поменять свой статус уже в пути. Караван шел на северо‑восток – сначала вдоль берега моря, а затем все больше отклоняясь к северу, вглубь полуострова. Пока что дорога была хорошей, и путешествие проходило по достаточно населенным районам эмирата. |
