– А не стало ли это имя слишком известным в последнее время? – задумалась вслух Элина. – Может, пора его сменить?

– Я искал вас не по имени, а по внешнему описанию, – возразил Редрих.

– Да, – согласился Эйрих, – мы уже находимся в той части континента, где выходцы с Запада – слишком большая редкость, чтобы затеряться в толпе. Если нами кто‑то интересуется, чехарда с именами не поможет скрыться, а лишь может привлечь дополнительное внимание. Вы, Редрих, ничего не выяснили об этом загадочном втором преследователе – или преследователях?

– Увы, – покачал головой герцог. – Даже не знаю, сколько их. Сдается мне, он или они не хотели светиться и приняли меры.

– Ну что ж, – резюмировал Эйрих, – друзья это или враги, нам остается лишь учитывать возможность встречи с ними, однако планов менять не будем. Завтра утром, Редрих, пойдете со мной к караванщику и покажете ему, на что вы годны.

В тот вечер они еще несколько часов просидели в комнате Редриха. Молодой герцог рассказывал о перипетиях своего путешествия; ему явно нравилось, что он оказался в центре внимания. Его путь выдался не столь богатым на битвы, как у Элины – лишь пару раз пришлось отбиваться от заурядных грабителей – однако более серьезные угрозы возникали не раз. Повествуя о пережитых опасностях, он, даже сам того не осознавая, поглядывал на реакцию Элины, но графиня была явно не из тех, кто ахает и всплескивает руками в таких случаях. Наконец троица собралась уходить.

– Эйрих! – окликнул Редрих.

– Да?

– Вы не хотите заплатить за дверь?

– По‑моему, хозяин этого чулана сам должен доплачивать постояльцам за такое качество дверей, – Эйрих подобрал с пола щеколду и скобу с торчащими гвоздями, приладил все это на прежнее место и несколько раз ударил по гвоздям рукоятью меча. – Вот и все. От серьезного противника, как вы видели, она все равно не защищала, а символически держаться будет.

Редрих остался один, и оживление тут же сошло с его лица, точно стертое чьей‑то рукой. Он еще долго сидел с мрачным видом, подпирая кулаком подбородок, а затем встряхнулся и принялся полировать меч.

Наутро Эйрих, как и обещал, представил Редриха караванщику. То был, на самом деле, не владелец каравана, а человек, нанятый владельцами – несколькими богатыми купцами – чтобы довести караван до Фаррака. На Западе такого человека обычно называли капитаном, а здесь, на Востоке – караван‑баши. Ему было, должно быть, за пятьдесят, он был сед, нетороплив в речи и движениях, и его широкий алый кушак поддерживал солидных размеров пузо. Свой ятаган в ножнах он носил теперь в основном как украшение и знак статуса, а не как оружие. Однако черная повязка на правом глазу и наискось пересекавший лунообразное лицо шрам доказывали, что некогда он знал и другие времена.

Караван‑баши был не в восторге от того, что к ранее заявленным чужеземцам вдруг присоединяется еще один, владеющий оружием. Тем не менее, число лояльных охранников каравана было слишком большим, чтобы один лишний воин, даже если бы он и оказался лазутчиком, мог что‑то принципиально изменить. С другой стороны, дополнительный меч на своей стороне в пустыне никогда не бывает лишним – караван‑баши хорошо усвоил это за свою богатую биографию; оплата же наемников все равно шла не из его кармана. Так что он брюзгливым тоном позволил Редриху показательно сразиться с одним из охранников и был полностью удовлетворен результатом.

В оставшиеся перед отбытием дни Элина оставалась в караван‑сарае. Хотя она и знала от Эйриха, что «Иль‑бадияр» давно покинула порт, все произошедшее с нею как‑то отбило у нее охоту гулять по харбадским улицам. Вместо этого она преисполнилась энтузиазма по поводу новой своей идеи – сохранить для истории наследие эльфийской культуры.