– Что происходит? – требовательно спросила Элина.

– Похоже, переворот, – ответил Эйрих, поднимаясь. – Сюда идет Джавариш со своими солдатами.

– Джавариш – племянник раджи, – пояснил Ингрильо, который тоже был уже на ногах. – Проклятье, вот ведь некстати!

Рука Элины схватила пустое место там, где обычно был меч. Редрих сделал этот жест секундой раньше. Они посмотрели друг на друга, но им было не до улыбок.

В тот же миг мятежники ворвались в помещение. Буквально за пару секунд внутри оказалось человек десять солдат с мечами наголо; один из клинков был в крови, но только один – как видно, лояльность дворцовой гвардии стоила недорого. Раджа медленно и величественно поднялся со своего трона и тоном, исполненным презрительного достоинства, что‑то сказал бунтовщикам. Те остановились в нерешительности; должно быть, грозный вид разгневанного владыки все еще внушал им робость. Но тут за дверью вновь послышались быстрые шаги еще нескольких человек, и на передний план, раздвигая солдат с мечами, вышел стройный молодой человек в белоснежной одежде и с кривой восточной саблей в дорогих ножнах на поясе; как видно, это и был принц Джавариш. Он обратился к дяде требовательным тоном – и получил в ответ лишь одно слово. Слова этого было достаточно, чтобы красивые черты лица принца исказились судорогой ярости. Он обернулся через плечо и махнул рукой. Вперед вышли четверо лучников, натягивая тетивы.

Слуги уже давно прижались в ужасе к стенам, но гости с Запада все еще оставались посередине помещения, между раджой и мятежниками. Джавариш брезгливо дернул кистью, приказывая им отойти с линии стрельбы. В этот момент гвардеец, принесший запоздалую весть о мятеже, кинулся с мечом на принца, но оступился и упал под ноги солдатам. Сразу двое вонзили в него мечи.

– На балкон! – скомандовал Эйрих и подал пример. Остальные не заставили себя ждать, и хотя несколько солдат двинулись, чтобы их перехватить – неразумно было просто так отпускать свидетелей переворота – они бы успели выскочить на балкон, если бы не Редрих.

Раджа Бхаваганан, конечно же, ничем не походил на его отца, покойного герцога Урмаранда и регента Тарвилона, да и свидетелем той роковой для Урмарандов ночи во дворце почти девять лет назад Редрих не был. За несколько часов до того, как дворец был взят восставшими, телохранитель, ставший впоследствии воспитателем юного Редриха, вывел его самого и его мать из здания тайным ходом. Но теперь в сознании молодого герцога словно что‑то щелкнуло, соединяя те давно минувшие события с картиной, представшей его глазам. Перед ним был законный правитель – и были презренные узурпаторы и изменники, пришедшие, чтобы убить его и захватить власть.

Редрих остановился. Даже преследовавший его солдат попятился, увидев, каким бешенством полыхнули глаза молодого человека. Герцог выхватил нож с узким лезвием и со всей силы метнул его в сердце Джавариша.

Принц успел заметить опасность и попытался увернуться, но бросок был слишком стремителен. Острие впилось в грудь, и претендент на престол повалился на руки стоявших сзади гвардейцев. Это словно стало сигналом для лучников, которые синхронно спустили тетивы. Одна стрела вонзилась в грудь раджи, другая выбила ему глаз. Бхаваганан повалился в свое кресло – он и мертвый не отдал трон захватчику. Две другие стрелы сразили его верных телохранителей.

На белоснежном костюме Джавариша расплывалось ярко‑красное пятно, но принц был еще жив. Он попытался что‑то крикнуть и закашлялся, в углу рта показалась кровь. Солдаты, за исключением тех, что поддерживали раненого, бросились вперед, оттолкнув лучников, еще не успевших перезарядить свое оружие.