Путешественники один за другим проходили по карнизу, ведя под уздцы лошадей, пока, наконец, у начала пути не остался один Йолленгел со своим конем. Эйрих, увидев это, вернулся обратно – он шагал по тропке над пропастью так, словно это был отполированный паркет дворцового зала – и взял из ледяных пальцев Йолленгела уздечку.

– Идите следом, – велел он и двинулся вперед.

Эльф попытался. Однако, стоило ему сделать первый шаг с надежной широкой площадки, как ноги моментально сделались ватными, и Йолленгел бессильно прислонился к скале, пытаясь вцепиться в нее обеими руками. В этом положении его и увидел Эйрих, когда вместе с лошадью добрался до другого конца тропы.

– Похоже, у нас проблема, – заметила Элина. – Эй, Йолленгел! Вы же видите, мы все благополучно прошли! С такой широкой тропы при всем желании не сорвешься!

– Я понимаю, – донесся обреченный голос эльфа. – У меня голова кружится.

– Не смотрите вниз!

Йолленгел, все так же пытаясь вжаться в скалу, сделал пару шагов.

– Да не пяльтесь вы в небо! – раздраженно рявкнул Эйрих. – В горах надо смотреть под ноги!

Естественно, взгляд под ноги тут же напомнил эльфу о пропасти в паре футов слева от него, и Йолленгел вновь застыл, отвернувшись к стене. Ветер трепал его волосы и одежду.

– Или ты пойдешь вперед, или я сам скину тебя в пропасть! – потерял терпение Эйрих.

Йолленгел не внял.

– Он вам не верит, – констатировала Элина, хотя тон Эйриха был столь грозен, что она и сама на какой‑то момент испугалась за эльфа.

– Распустил я его… – недовольно пробурчал Эйрих. Внезапно выражение его лица изменилось, рука легла на рукоять меча.

– Йолленгел! Не оборачивайтесь! У вас за спиной снежный барс!

– Что? – растерянно переспросил эльф, сделавший было робкий жест обернуться, но не посмевший довести его до конца.

– Быстрее, эта тварь уже близко!

Разумеется, никакого барса не было, а если бы и был, он не стал бы нападать на человека на узком карнизе. Да и призыв не оборачиваться, а стоять к хищнику спиной, был явно не из разряда разумных. Но Йолленгел был слишком напуган, чтобы рассуждать логично. Он видел лишь, как его спутники обнажили мечи и с тревогой всматриваются во что‑то за его спиной. Эльф лихо, почти бегом припустил по тропе, туда, где так обнадеживающе блестели дружеские клинки. Однако, едва он достиг спасительной площадки, как его товарищи заулыбались и убрали оружие в ножны. Йолленгел обернулся на оставшийся позади карниз.

– Так, значит, вы меня обманули, – сказал он огорченно, словно только и мечтал о встрече со снежным барсом. Остальные рассмеялись (за исключением, конечно, Хинга, стоявшего поотдаль и не понимавшего ни слова).

– Теперь вы убедились, что ходить по таким карнизам несложно? – осведомился Эйрих.

– Кажется… надеюсь. Кстати, а что такое барс?

Новый взрыв смеха.

– Он даже не знал, от чего убегает! – заливалась Элина.

– Все правильно, – невозмутимо ответил Эйрих. – Страх перед невидимым и непонятным всегда сильнее, чем страх перед видимой опасностью. Я мог бы назвать и несуществующее слово, но в этом случае, боюсь, вы двое не включились бы в игру мгновенно. Барс, Йолленгел, это большая хищная кошка.

Терапия Эйриха пошла эльфу на пользу; нельзя, конечно, сказать, что его страх исчез сразу и полностью, однако уже по следующей узкой тропе над откосом он прошел вполне уверенно, а позже расхрабрился настолько, что уже сам перевел по карнизу свою лошадь.