– Мы уже не сможем его догнать? – для порядка осведомилась Элина. Она понимала, что если бы ситуацию можно было исправить, Эйрих сейчас не предавался бы самоедству, а седлал коня.

– Нет. Он уехал давно и к тому же перестраховался. Я еще не все сказал вам. Наши бурдюки изрезаны. Нам нет пути на юг.

– Не понимаю, почему он просто не перерезал нам глотки, – пробурчала Элина.

– Должно быть, это все туземные суеверия. Среди кундийцев распространена теория, по которой нельзя убивать ни людей, ни животных, иначе после смерти переродишься в какую‑нибудь жабу. Поэтому, собственно, многие аборигены – вегетарианцы. Как вы уже могли убедиться, не все кундийцы придерживаются этой теории, но Хинг, как видно, придерживается… Ладно, давайте будить остальных.

Редриха удалось растолкать довольно быстро. Как и другие жертвы наркотика, он имел в прямом смысле бледный вид, однако, взглянув на Элину, вдруг начал краснеть. Графиня так и не узнала, что виной тому были сны, который молодой человек видел в эту ночь; благодаря наркотику они казались удивительно реальными. Элину, впрочем, мало занимал цвет лица герцога, поскольку им никак не удавалось привести в чувство Йолленгела. Очевидно, доза, рассчитанная на человека, для эльфа оказалась чрезмерной. Йолленгел дышал, хотя и неглубоко, но в сознание приходить отказывался.

Эйрих, однако, не растерялся и, раскрыв эльфу безвольный рот, влил туда изрядную порцию какого‑то своего снадобья. Через некоторое время после серии пощечин Йолленгел замычал. Эйрих ухватил его за куртку, усадил и встряхнул.

– Как мне плохо… – простонал эльф, болезненно морщась и все еще не открывая глаза. – Голова…

– Знаю. Тошнит?

– Угу, – Йолленгел судорожно сглотнул.

– Это хорошо. На выход.

Эйрих практически вытолкал своего пациента из палатки. Эльф немного отполз в сторону на четвереньках, и его вырвало.

– Извел на него почти весь запас… – проворчал Эйрих, упомянув под конец какое‑то слово явно не западного происхождения.

После того как Йолленгел, на лицо которого постепенно возвращались краски, был, последним из отряда, ознакомлен с текущим положением, Эйрих подвел итог: «Сейчас к колодцу, напоим лошадей и двинем на север. По идее, должны добраться. « Возразить на эту программу было нечего, но и особо легкой жизни она не сулила. Понурые и молчаливые, путешественники принялись седлать коней. При воспоминании о Хинге в глазах Редриха сверкало бешенство, но он не позволил себе выйти из себя в присутствии Элины.

Судя по солнцу, выехали незадолго до полудня. Солнце палило вовсю; казалось, всего за пару дней весна сменилась летом, хотя на самом деле время настоящей, убийственной летней жары еще не настало. Ехали по‑прежнему молча; к тому же после наркотика все еще чувствовали некую разбитость и заторможенность. Должно быть, поэтому никто не обратил внимания на изменение погоды; на смену штилю пришел странно‑теплый, сушивший кожу ветер, налетавший порывами с юго‑запада. И лишь в очередной раз поднимаясь по склону бархана, Элина обернулась и посмотрела на юго‑запад. То, что она там увидела, ей не понравилось.

Вдали над барханами висела рыжая туча. Висела слишком низко, чтобы приходиться родственницей обычным дождевым тучам – да и небо оставалось по‑прежнему безоблачным. Вглядевшись, графиня поняла, что рыжая клубящаяся масса не просто висит, а постепенно движется прямо на них.

Эйрих, и без того невеселый с утра, совсем почернел лицом.

– Шамем, – коротко сказал он. – Ураган пустыни. Только этого нам и не хватало.

Он саданул каблуками лошадь, посылаяя ее вверх по склону. Остальные устремились за ним.

– Это опасно? – осведомилась Элина.