– Но это ложь!

– Его сведения звучали очень убедительно, – продолжал Райан. – Я сам едва не поверил им. А вот президент Фаулер и доктор Эллиот действительно поверили, и потому события для нас развивались так плачевно. Я бы с радостью повесил этого мерзавца, но это значило бы предать доверившегося нам человека… помнишь, Сергей, наш разговор у меня в кабинете? Если хочешь узнать его имя, придётся заплатить.

– Мы расстреляем его, – пообещал Головко.

– Вы не сможете сделать этого.

– Это почему?

– Мы выбросили его, и все, что я сказал тебе, – это то, что он лгал нам. Если он поставлял нам информацию, которая не соответствует действительности, даже в вашей стране это не подходит под категорию шпионажа, верно? Будет куда лучше, если вы его не расстреляете. Когда мы договоримся, ты поймёшь почему. Первый заместитель председателя КГБ задумался.

– Хорошо, мы передадим вам Лялина – через три дня. Я даю тебе слово, Джек.

– У нашего агента кодовое наименование Спинакер. Это – Олег Кириллович…

– Кадышев? Кадышев?!

– Ты разочарован? Тебе следовало бы посмотреть на всё это с моей стороны.

– Это правда? Только никаких фокусов, Райан!

– Я тоже могу дать честное слово, сэр. Мне не было бы жалко, если бы его расстреляли, но он – политический деятель и к тому же в данном случае не занимался шпионажем, верно? Призови воображение, придумай ему какое‑нибудь иное наказание – назначьте его скотником в отдалённом колхозе, – предложил Джек.

Головко кивнул.

– Мы так и сделаем.

– С тобой приятно иметь дело, Сергей. Вот только жаль Лялина.

– Это почему? – удивился Головко.

– Информация, которой он нас снабжал – нас и вас, – была очень уж ценной, а теперь её больше не будет…

– Мы не можем доводить деловые отношения до такого цинизма, но твоё чувство юмора меня восхищает.

В дверях показался доктор Лоуэлл со свинцовым ведром в руке.

– Что там внутри?

– Думаю, плутоний. Хотите взглянуть повнимательнее? Можете разделить судьбу нашего друга в Дамаске.

Лоуэлл передал ведро солдату и сказал, обращаясь к командиру подразделения сапёров:

– Все вынести, упаковать в ящики и отправить домой. Я хочу все внимательно осмотреть.

– Будет исполнено, сэр, – вытянулся полковник. – А образец?

* * *

Четыре часа спустя они были уже в Димоне, израильском ядерном «исследовательском» центре, где тоже был гамма‑спектрометр. Пока техники изучали образец плутония, который доставили в свинцовом ведре, Лоуэлл ещё раз просмотрел чертежи, удивлённо покачивая головой. Райану чертежи напоминали компьютерную микросхему или что‑то ещё более непонятное.

– Устройство велико по размерам, неуклюже. Наши меньше его в четыре раза… но вы знаете, сколько времени потребовалось нам, чтобы спроектировать и построить оружие такого размера и мощности? – Лоуэлл поднял голову. – Десять лет. Они сделали это в пещере за пять месяцев. Вот что значит технический прогресс, доктор Райан.

– Мне такое даже в голову не приходило. Мы всегда считали, что бомба, к которой могут прибегнуть террористы… Но почему взрыв оказался таким слабым?

– Думаю, это связано с тритием. В пятидесятые годы у нас тоже были две шипучки – распад трития и его заражение гелием. Мало кто знает об этом. Таково моё мнение. Сам проект будет подвергнут дальнейшему изучению – мы создадим его модель на компьютере, – но после беглого осмотра могу сказать, что он достаточно совершенен.