|
Мой разум продал меня. Был только один-единственный способ объяснения ее замечательной метаморфозы: дон Хуан должен был сделать ее своей ученицей. Как иначе старая женщина, подобная донье Соледад, могла обратиться в такое таинственное сильное существо? Это должно было быть мне ясно с того самого момента, когда я бросил взгляд на нее, но моя совокупность ожидания относительно нее не включала такую возможность. Я сделал заключение, что все, что сделал дон Хуан с ней, должно было иметь место в течение двух лет, в которые я не видел ее, хотя два года, казалось, едва ли были достаточны для такого замечательного изменения. - Мне кажется, я теперь знаю, что произошло с тобой, - сказал я небрежным и бодрым тоном. - кое-что прояснилось у меня в уме прямо сейчас. - О, вот как? - сказала она совершенно незаинтересо- ванно. - Нагваль научил тебя, и ты стала магом, не правда ли? Она свирепо посмотрела на меня. Я ощутил, что я сказал наихудшую возможную вещь. На ее лице было выражение настоящего презрения. Она не собиралась мне ничего говорить. - Какой же ты ублюдок! - внезапно воскликнула она, сотрясаясь от ярости. Я подумал, что ее гнев был неоправданным. Я сидел на одном конце кровати, а она нервно постукивала по полу пяткой. Затем она села на другой конец, не глядя на меня. - Чего ты на самом деле хочешь, чтобы я сделал? - спросил я твердым угрожающим тоном. - Я уже сказала тебе! - ответила она криком. - ты и я - одно и тоже. Я попросил ее объясниться, что она имеет в виду, так как не мог и на мгновение допустить, что я что-нибудь знаю. Эти утверждения рассердили ее еще больше. Она резко вскочила и сбросила свою юбку на пол. - Вот то, что я имею в виду! - завопила она, проводя рукой по области лона. Мой рот непроизвольно открылся. До меня начало доходить, что я уставился на нее, как идиот. - Ты и я являемся одним здесь! - сказала она. Я был ошеломлен. Донья Соледад, старая индейская женщина, мать моего друга Паблито, стояла полуобнаженной в нескольких футах от меня, показывая свои гениталии. Я уставился на нее, неспособный сформулировать никакой мысли. Единственное, что я знал, это то, что ее тело не было телом старой женщины. У нее были прекрасные мускулистые бедра, темные и лишенные волос. Костная структура ее боков была широкой, но на них не было жировых отложений. Она, должно быть заметила мой изучающий взгляд и бросилась на постель. - Ты не знаешь, что делать, - сказала она, указывая на свое лоно. - мы являемся одним здесь. Она обнажила свои крепкие груди. |
