|
Устанавливать личный контакт начал как будто неплохо, только не с тем человеком. Мы ели на западной террасе, над вершинами деревьев за лужайками садилось солнце, но еще освещало стену дома над нашими головами. К этому времени остался лишь один человек, называвший меня "мистер Гудвин", - это была миссис Сперлинг. Меня посадили справа от нее, видимо, чтобы подчеркнуть мою значимость как сына делового партнера ее мужа, председателя правления, и я до сих пор не знал, известно ли ей что-нибудь о моей истинной роли и задачи в ее доме. Сперлинг-младший походил именно на нее - тот же большой рот, - хотя она сильно раздобрела. Своим подразделением она управляла лучше некуда, чувствовалось, что слуги вышколены, живут в доме давно и уходить никуда не собираются. После обеда мы еще посидели на террасе, а когда стемнело, вернулись в дом, все, кроме Гвен и Рони, они решили прогуляться на лужайке. Уэбстер Кейн и миссис Сперлинг сказали, что хотят послушать сводку новостей или посмотреть телевизор. Меня пригласили на партию в бридж, но я отказался, сказав, что должен обсудить со Сперлингом планы на завтра, как и что снимать, и это было недалеко от истины. Он отвел меня в ту часть дома, которую я еще не видел, в большую комнату с высоким потолком, где вдоль стен по всему периметру ровными рядами тянулись книги, тысячи четыре томов, аппарат, печатающий последние новости с биржи, стол, на котором среди всего прочего громоздились пять телефонов, хозяин позволил мне в четвертый или пятый раз отказаться от предложенной сигары, пригласил сесть и спросил, есть ли у меня какие-нибудь пожелания. Говорил он со мной не как хозяин с гостем, а как большой начальник со своим даже не подчиненным, а только будущим подчиненным. Это правило игры я принял. - Ваша дочь Медлин знает, кто я такой. Когда-то она видела мою фотографию, судя по всему, у нее хорошая память. Он кивнул: - Это есть. И что? - Надеюсь, она будет держать это при себе, тогда ничего, но на всякий случай ставлю вас в известность. Будете говорить с ней об этом или нет - решайте сами. - Думаю, этого не требуется. Подумаю, - он нахмурился, но это меня не касалось - Как у вас с Рони? - Познакомились, немного пообщались. Он все время занят. Я хотел с вами поговорить не о нем. У вас тут гостевые комнаты запираются на ключ - я это вполне одобряю, - но свой ключ я по рассеянности уронил в бассейн, а набора отмычек у меня с собой нет. Да и когда я лягу спать, хотел бы запереться изнутри, потому что я нервничаю, моя дверь открыта, так что, если у вас есть общий ключ, может, вы мне его дадите? Реакция у этого человека была отменная. Я еще не закончил, а он уже улыбался. Потом покачал головой: - Не стоит. Существуют определенные правила... хотя черт с ними, с правилами. Просто он здесь как гость моей дочери, с моего разрешения, и я не хотел бы открывать для вас его дверь. А по какой, собственно, причине... - Я говорил не о чьей-то двери, а о моей. Ваш намек для меня оскорбителен, и я расскажу о нем моему отцу, а в вашей корпорации ему принадлежит немало акций, и от ваших слов он наверняка тоже будет не в восторге. Что я могу поделать, если у меня не в порядке нервы? Он было заулыбался, потом решил, что улыбки тут явно недостаточно, откинул голову и залился громким смехом. Я терпеливо ждал. Воздав мне должное, он поднялся, подошел к дверке большого, встроенного в стену сейфа, поколдовал над замком, и дверка распахнулась; он вытянул ящичек, пошарил внутри и извлек оттуда ключ с биркой. |
