|
Мне это показалось не только верхом идиотизма, но и крайне несправедливым. Я рисковал, если и не жизнью, то своей свободой ради того, чтобы первым назвать парням из уголовки имя убийцы, а они меня преследовали. В итоге путь к «Черчиллю» занял у меня десять лишних минут: я предпочел перестраховаться, но твердо знать, что никто меня больше не сопровождает. Забрав у помощника управляющего свой конверт с ключом, я, ни на минуту не теряя бдительности, отправился на Гранд Сентрал, вынул из ячейки камеры хранения заветный сверток и решил, что самое страшное позади. Теперь я больше не опасался слежки, главное – чтобы меня не задержали. Сев в такси у выхода на Сорок вторую улицу, я сказал водителю, что спешу, и посулил ему два доллара, если мы доберемся до пересечения Сорок седьмой улицы с Восьмой авеню за семь минут. Расставшись с обещанными чаевыми, я достиг дома Хетти пешком и, уже не оборачиваясь, отомкнул дверь своим ключом и вошел. В вестибюле не было ни души. Не тратя времени даром, я поднялся по лестнице, зашел в комнату Хетти и прикрыл за собой дверь. Выдвинув нижний ящик бюро, я вынул из кармана сверток, засунул его под какие то бумаги, задвинул ящик и вздохнул с облегчением. Разумеется, спрятать сверток нужно получше, но, по крайней мере, он был уже не при мне. Не успел я повесить пальто на спинку стула, как в дверь постучали. – Войдите! – крикнул я. Дверь открылась, и в проеме возник Ноэль Феррис, в шляпе, с перекинутым через руку пальто. – Мне показалось, что наверху кто то ходит, – произнес он. – Вернулись, значит? А кто вас впустил? – Я просто сказал: «Сезам, откройся!» Он кивнул: – Верно, я сам напросился. Вам, конечно, ничего не стоит отомкнуть шпилькой врата ада, хотя я и не представляю, на кой черт вам бы это понадобилось. Значит, вы так и не нашли то, что искали? – Нет. – Рад был бы помочь, но у меня свидание. Сомневаюсь… О, привет, Рэй! Ищейка опять идет по следу. Появившийся в дверях Рэймонд Делл прогремел: – Чудовищно! Стервятники слетаются к трупу! – Труп вообще то покоится в морге, Рэй. Извините, друзья, но мне пора, – откланялся Феррис. Делл вошел в комнату и уселся на стул. – Если мне не изменяет память, – прогудел он, – ваша фамилия Гудман. – Совершенно верно. Алджернон Фицджеральд Гудман. Можете звать меня Пупс. – Я никого не зову Пупс. Господи, неужто вы не в состоянии придумать более полезное занятие, чем копаться в вещах невинно убиенной жертвы? Вопрос состоял в том, можно ли от него избавиться, не сбрасывая с лестницы. Мне не терпелось перепрятать сверток, поскольку бюро Пэрли, безусловно, обшарил. По счастью, успех ждал меня с первой же попытки. – Я знаю и худшие занятия, – заметил я. – Например, сидеть и следить за тем, кто копается в вещах невинно убиенной жертвы. Делл воздел руки вверх и встал со стула. – Туше! – сокрушенно пробасил он. – Замечательная отповедь! Молодец! Он повернулся и вышел вон, а я прикрыл за ним дверь и задвинул засов. Затем, осмотревшись по сторонам, я подошел к дверце, за которой, как я надеялся, скрывался стенной шкаф, и распахнул ее. Так и оказалось, причем, к величайшему моему удивлению, все там было в идеальном порядке: платья, костюмы, юбочки на распялках, коробки на стеллажах, обувь на подставке. Делать мне здесь было нечего. Тамми Бакстер, если ее так звали, сказала, что Пэрли провел в комнате Хетти больше часа, а со шкафом он разобрался бы за пять минут. Я отвернулся и пошарил глазами по комнате. Бюро и комод – еще бессмысленнее. |
