Он притопнул, и братья Трапабаны понесли его в указанном сильфидами направлении.

– Мы наберем тебе ягод. Создатель! – прокричали те вслед.

Сначала Маг увидел лесок. Вернее, то, что от него осталось, – голые остовы деревьев с торчащими обломками ветвей и черную землю между ними. И такое творилось в Литании! Затем он увидел андулий, успевших вернуться домой после побоища. Темно‑коричневые комки их телец висели на деревьях, ухватившись цепкими коготками за ветви.

– Что это значит? – спросил он, опустившись на середину леска. – Что вы сделали со своими и почему вы нападаете на других?

Он не заботился о том, слушают ли его андулана, разумеется, они слушали его всеми наличными органами слуха – ведь он был одним из творцов.

Тишина.

– Молчите? – раздраженно сказал он. – Если неразумны, я просто удалю вас из проявления.

Одна из андулий взлетела со своего теста и уселась на ветку прямо перед ним. Крупная тварь, наверное, вожак.

– Не сердись. Создатель, – прошелестела он. – Наморщив подвижное коричневое личико. – Мы ни в чем не виноваты.

– Сильфида рассказала мне, что вы стали нападать на остальных жильцов этого мира. Это вопиющее тушение его законов.

– Нам нечего есть. Создатель. – Вожак шевельнулся и слегка расправил крылья, усаживаясь поудобнее. Шерсть у андулий росла только на спине и на наружной стороне конечностей, и Маг увидел костлявое тело, обтянутое бурой кожицей.

Мы съели все плоды, затем все листья и всю траву мы пытаемся есть ветви, но мы не можем есть их. Мы голодаем.

– Но почему? – ужаснулся Маг. – Ваш творец должен был позаботиться о вашей пище. Он должен создать такой лес, чтобы тот полностью обеспечивал вас плодами.

Рядом с вожаком опустилась вторая андудья. Она была самкой, но Маг не придал этому значения. Здесь творения могли быть и двуполыми, и однополыми, и бесполыми, в зависимости от вкуса своих творцов, лишь бы они не размножались.

– Так сначала и было, – сказала она. – Но затем нас стало слишком много. И теперь мы голодаем. Наши дети голодают.

– Что? – не поверил ушам Маг. – Какие еще дети?

Андулья развернула крылья, и он увидел двух истощенных детенышей, прицепившихся к ее груди.

– Вот эти. Наши дети.

Наконец Маг понял все. Кто‑то из творцов нарушил одно из соглашений Литании и создал здесь размножающихся существ.

– Кто ваш творец? – гневно спросил он.

Андульи съежились от страха, думая, что его гнев обращен на них.

– Мы не знаем, – прошептала самка. – Мы никогда не видели своего творца.

Это было еще хуже. Кто‑то создал здесь этих несчастных тварей и даже не потрудился взглянуть на свои создания. Нужно было что‑то делать, и немедленно. Маг мог бы одним движением мысли превратить эти ужасные останки леса в цветущий сад, но по законам тонких миров ему нельзя было вмешиваться в бытие чужих творений, не поставив в известность их творца. Кроме того, Магу очень хотелось, чтобы провинившийся собственными глазами увидел, что он натворил.

– Подождите чуть‑чуть, – сказал он андульям, понемногу слетавшимся поближе к нему. – Я разберусь с вашим творцом.

– Нет! – испуганно вскрикнула самка. – Мы не нужны ему, он убьет нас. Лучше сделай нам еду. Создатель, мы не будем отнимать ее у других.

Андулья была права – большинству младших Сил ничего не стоило убрать из проявления неудавшиеся или надоевшие творения. Сам Маг, несмотря на то что Император упрекал его в безответственности, давно уже не создавал разумных существ, которых не собирался поддерживать в течение всего дня Единого.