– А ты другой стал. На отца сильно похож.

– Ты долго его помнить будешь? – разозлился Колька. – Он нас с тобой бросил, жизнь тебе разбил, алиментов не платил!

– Он много денег дал. Я на них считай три года жила, одевала тебя в самое лучшее, игрушки тебе покупала, книжек полный дом… Поварихой-то я мало что зарабатывала, да за комнату платила. Баба Стеша недорого брала, а всё ж деньги. А Марек меня сильно любил.

– Что за Марек такой?

– Отец твой, Марек Сигизмундович. Я ж тебе говорила, поляк он. Мать у него красивая – боже ж мой! Как с картинки срисованная! Матильда Вацлавна. Бабушка твоя, значит. Мы с Мареком расписаться хотели, а мать его упёрлась, выбирай, говорит, или я, или она. Не мог он с матерью так…

– С тобой, значит, мог?

– Со мной мог. Тут письмо от него пришло, родители мне переслали.

– Так они живы?! Ты же говорила, что их нет!

– Живы, с чего им помирать-то? Они о тебе не вспомнили ни разу, не нужен им внук.

– А мне ты одна нужна, а больше никто. Мам… А Арина где, не знаешь? Я звонил, она дверь не открыла.

– А говоришь, никто не нужен… Ирка твоя приезжала, – сменила тему мать. – Где, говорит, мой Колька? Я ей говорю: «Это вместо здравствуйте, Алла Михайловна, как ваше здоровье»? А она мне: «Да мне пофиг!»

– Так и сказала?

– А то! А я ей: в Москву он уехал, к бабе своей. А ты небось думала, ты у него одна?

– Ну а она что? – заинтересовался Колька. Вот же мать даёт! Ей бы мелодрамы писать!

– А что она? С лица сошла, губки поджала, в машину села, по улице попылила.

– Спровадила, значит, невесту мою? – ухмыльнулся Колька.

– А то!

– Теперь сама давай собирайся. Собирайся, собирайся, я не шучу.

– Куда это?

– В Москву. В глазную клинику. Лидер Росздравнадзора! Международный уровень качества! Гарантии! Комфортный стационар! – радовался Колька. – Аринина докторша с профессором договорилась, с самым лучшим! Знакомый её. Операцию бесплатно сделает, и будешь видеть в темноте, как наша Василиска. Поедем, пока он не передумал. Я Аринке записку в двери оставил, чтоб Василиску кормила, пока нас не будет. А ключ ей в почтовый ящик бросим.

– Ты погоди, не гоношись. Куда я поеду? В Москве комнату снять – деньги страшенные… За день меня не вылечат, где ж я там жить-то буду? – увещевала сына Михална.

– Жить будешь в центре Москвы, в Мамоновском переулке, дом семь. Почти на Тверской, – хохотнул Колька. – Ты уши-то открой пошире, мать. В больницу тебя кладут, при самой лучшей глазной клинике. Клиника государственная, платить не надо. Собирайся давай, пока твоё место кому другому не отдали.

Письмо Марека Браварского так и осталось нераспечатанным…

◊ ◊ ◊

Арине очень нравилась её новая работа. Нравился стол со светлой полированной столешницей, настольная лампа с розовым колпаком, книжный ни на что не похожий запах… В обеденный перерыв Арина приносила из кафе напротив горячие пельмени со сметаной, они с заведующей дружно их съедали, запивали горячим кофе и принимались за работу, и Арине хотелось, чтобы так было всегда.

Дома её никто не ждал: Василиска, которую она взяла к себе, настырно мяукала, не давала спать, отказывалась от еды, и Арина отнесла её обратно.