— Люди все равно умирают, — сказал Тоби.

— Войны без смертей не бывает, — ответил Деворакс. Он закрыл глаза. — Появляется ненависть. Жестокость, — открыл глаза. — Вы знаете, что король проиграет?

— Разве?

— Да. На востоке поднимается новая армия, — он снова принял насмешливый тон. — Новая образцовая армия. Пуритане с мечами, сэр Тоби. Они очень опасны. Человек скорее убьёт ради своего бога, чем ради своего короля. И они намерены выиграть эту войну, — он выпил. — Ради Англии, надеюсь, это не будет как в Германии.

— Вы сражались там? — спросил Тоби. Он чувствовал, что Деворакс расслабился, гнев утих.

Деворакс кивнул.

— Сражался.

Смолевка спросила.

— Вы там узнали моего отца?

— Да.

Наступила тишина. Смолевка надеялась на большее. Деворакс пил. Тоби посмотрел на огонь, затем снова на солдата.

— Моя мать говорит, что Кит Аретайн был самым красивым мужчиной в Европе, и самым остроумным.

Деворакс выдал невеселый смешок.

— Вполне вероятно, — он как будто не собирался продолжать, но вдруг наклонился вперёд, сморщившись от скованности в суставах. — Хотя он изменился.

Смолевка напряглась.

— Изменился?

— Постарел. Много повидал. Бывало, он говорил, что остроумие — это иллюзия, но невозможно сохранять иллюзии, когда вы топчетесь в крови, — Деворакс пожал плечами. — Слишком умен для собственной кровавой пользы.

Тоби подождал, но Деворакс молчал.

— Вы хорошо его знали?

Серые глаза посмотрели на него. Кивнул головой.

— Я хорошо его знал. Несчастный ублюдок, — он засмеялся сам себе.

Смолевка попыталась расшевелить его.

— Он вам нравился?

Деворакс, казалось, задумался, а потом кивнул.

— Он мне нравился. Кит каждому нравился. Он не мог не нравиться. Он был из тех, кто мог рассмешить полную комнату людей, — казалось, эти слова развязали солдату язык. — Он даже мог это делать на шведском. История за историей, мы сидели вокруг лагерного костра и, казалось, ничего плохого не могло произойти, если там был Кит. Вы могли замерзать, голодать как дьявол, иметь врагов всего в полудне марша от вас и он всегда знал, как вас рассмешить, — он пожал плечами. — Не у всех есть этот дар. Но он изменился.

— Как? — Смолевка все подалась вперёд, губы приоткрылись. Тоби в свете камина посмотрел на её профиль и почувствовал знакомую острую боль при виде её красоты

Грязным рукавом кожаной куртки Деворакс вытер губы. Секунду или две Тоби думал, что он не ответит, но он снова пожал плечами.

— Он влюбился. Он часто влюблялся. Но в тот раз, — он покачал головой, — все было по-другому. Он сказал мне, что она была второй женщиной, которую он когда-либо по-настоящему любил. Первой была твоя мать. Он кивнул Смолевке. — Она была шведкой. Красавицей. Господи, такой красивой! У него все женщины были красивы, но эту Бог сотворил в свои лучшие дни. Он усмехнулся. — У неё были волосы как у тебя, леди Смолевка, только короткие. Видите ли, она поехала за Китом, а длинные волосы очень неудобны, если ты спишь без всяких удобств в армии. Она поехала с нами в Германию, — казалось, Деворакс находился очень далеко, как будто пытаясь возродить дни великих шведских атак на северных католиков.