— Победа никогда не бывает лишней или напрасной, — хмуро отозвался Алесь.

— Да, но не любой ценой. И не в каждом соревновании, которое тебе предлагают. Это и есть свобода выбора.

Некоторое время они шли молча по бетонированной дорожке вокруг водоёма.

— Я не привык сходить с дистанции, — сказал наконец Алесь.

— Ну ты прямо как мой дядя! Такой же упертый.

— А ты погляди: чего достиг он и чего твой отец? Сравни хотя бы.

— Души тоже можно сравнивать? На каких таких аптекарских весах, интересно?

— Ладно. Не буду с тобой спорить. Ты тоже упертая. У вас в роду, наверное, все такие. Поди, доля белорусской крови есть. Но игру надо продолжать. А там поглядим. Как фишки лягут.

Поскольку Катя не отвечала, раздумывала, Алесь взял её за руки и развернул к себе.

— Ты согласна? Эй, девушка, очнитесь!

— Хорошо, — ответила она. — Продолжим.

Старенький «Москвич» уже завелся и начал подавать сигналы.

23

Папа вел машину осторожно, не нарушая правил, его то и дело обгоняли на Кольцевой дороге, пока он не выбрался на Ярославское шоссе. Здесь и вовсе встал в пробку. Наверное, он всю жизнь ждал и не любил спешить. Что и подтвердил словами.

— Это как шахматы, — сказал он. — Один рискует, проводит молниеносную комбинацию и хорошо, если оказывается на коне. А другой терпеливо плетет свою вязь, шаг за шагом, наслаждаясь самой игрой, как глотками чудесного вина. Можно победить сразу и остаться в конце концов ни с чем. А можно пройти весь путь, вплоть до цейтнота, и даже проиграть. Но ты, по крайней мере, участвуешь, тогда как тот, первый, уже выпал. Сгорел. Я внятно объясняю?

— Не очень, — честно признался Алесь, он сидел рядом с ним. — Я понял только, что шахматы — это один из самых экстремальных видов спорта. Можно ведь и доской схлопотать.

— А ты не хочешь с ним примириться? — спросила вдруг Катя.

— Нет, — резко отозвался Папа. Потом, спустя некоторое время, добавил: — Но если встретишь — привет всё-таки передай.

«Москвич» медленно продвигался к Телецентру. Уже был виден останкинский шпиль. Над ним висело грозовое облако.

Машина затормозила.

— Приехали, — сказал Папа.

…Один из помощников Режиссёра вместе с Оператором вели Катю и Алеся по длинному коридору к телестудии, откуда уже гремела бравурная музыка. К этой группке привязался и многокилограммовый журналист из молодежной газеты, который на ходу пытал конкурсантов:

— Вы уже построили свои отношения? Как, на какой основе? Что скажете о соперниках? Хотели бы с какой-нибудь парой поменяться партнёром или партнёршей? Вы знаете, что уже вышли на десятое место? Почему ты, Алесь, вытащил из воды того забулдыгу? А в горящую избу тоже бы сунулся?

— В избу — это она, — отмахнулся от него Алесь. — И коня на скаку тоже. А мне просто захотелось поплавать. Жарко.

Здесь, в Телецентре, было действительно не только жарко, но и душно, как в пекле. Видимо, что-то случилось с кондиционерами. А от ярких юпитеров, когда они вошли в студию, слепило глаза. И ещё летящая со всех сторон многоголосица, закладывающая уши. Наверное, так выглядит один из кругов ада. Даже соблазнительные полуголые фурии сновали туда-сюда, задирали ноги, готовясь к какому-то танцу. Не хватало только котлов с кипящей смолой. Но дыма, стлавшегося по сцене, было предостаточно.