|
Но это настолько серьезно, что мы должны сесть в ближайшем же городе, где есть хорошая больница. Вот это все можете передать командиру. – Да, я все сделаю, как вы сказали, доктор. А пока я хожу, не посмотрите ли вы другого больного? Он тоже жалуется на тошноту и боли. Бэйрд быстро взглянул на стюардессу. – Вы говорите, такие же боли? Где он? Джанет провела его к креслу, где лежал, скорчившись, больной пассажир. Его, измученного рвотными позывами, поддерживал его приятель, сидевший рядом. Бэйрд наклонился и заглянул ему в лицо. – Я – доктор. Вы не могли бы откинуть назад голову? Бегло обследовав больного, он поинтересовался: – Вы не припомните, что вы ели последние сутки? – Все, как обычно, – пробормотал мужчина. – На завтрак яичницу с беконом… салат во время ланча… сэндвич в аэропорту… и вот обед здесь. Он едва говорил; слюна стекала у него по подбородку. – О, какая боль, доктор! И глаза… – Что с глазами? – быстро спросил Бэйрд. – Все двоится. Эта фраза развеселила его товарища. – Это все водка, она, наконец, подействовала, точно, сэр, – рассмеялся он. – Помолчите, – прикрикнул на него доктор. Он поднялся и увидел подошедших командира и стюардессу. – Его необходимо согреть – укутайте его пледами, – сказал он Джанет. Командир проводил его до кухни. Как только они остались одни, Бэйрд спросил его: – Как быстро мы сможем сесть? – Беда в том, – коротко бросил Дан, – что мы не можем сесть. – Почему? – уставился на него доктор. – Погода. Я только что уточнил по радио. Низкая облачность и туман над всей прерией до самых гор. Калгари закрылся совсем. Мы вынуждены лететь в Ванкувер. Задумавшись на минуту, Бэйрд посмотрел на командира. – А если повернуть обратно? Дан отрицательно покачал головой; на лице его, казалось, застыла маска. – Исключено. Виннипег тоже закрылся из за тумана вскоре после нашего вылета. В любом случае, нам проще продолжать полет. По лицу доктора пробежала тень огорчения, он побарабанил ногтем по фонарику. – Когда вы рассчитываете прибыть? – Около пяти часов утра по местному времени. – Дан перехватил взгляд доктора, который тот бросил на наручные часы, и добавил: – Мы должны приземлиться через три с половиной часа. Этот самолет не самый быстрый в мире. Бэйрд что то про себя рассчитывал. – Тогда я должен сделать все, что в моих силах, для этих людей пока мы не сядем в Ванкувере. Мне нужен мой саквояж. Мы сможем его достать? Я сдавал его в Торонто. С этими словами Бэйрд достал из кармана бумажник, а из него – две багажные квитанции, и протянул их Дану. – Там два саквояжа, командир. Мне нужен тот, что поменьше. Там не так много лекарств – буквально чуть чуть – которые я всегда вожу с собой, но они должны помочь. Он едва закончил говорить, как самолет резко накренился. Обоих мужчин швырнуло к стене. Громко и настойчиво зажужжал зуммер. Командир первым вскочил на ноги и бросился к переговорному устройству: – Командир слушает, – прорычал он в трубку. – Что случилось, Пит? Второй пилот говорил с трудом, голос его прерывался от боли. – Я… мне очень плохо… быстрее… возвращайтесь. – Вы пойдете со мной, – бросил Дан доктору, и они выскочили из кухни. – Прошу прощения за толчок, – говорил он пассажирам, смотревшим с удивлением на них с доктором, пока они шли по проходу. – Воздушная яма. Ворвавшись в кабину, они поняли, что второму пилоту очень плохо; лицо его было покрыто потом, он сполз с кресла, из последних сил сжимая штурвал. |
