Каждый труд благослови, удача!

         Рыбаку – чтоб с рыбой невода,

         Пахарю – чтоб плуг его и кляча

         Доставали хлеба на года.

         Воду пьют из кружек и стаканов,

         Из кувшинок также можно пить—

         Там, где омут розовых туманов

         Не устанет берег золотить.

         Хорошо лежать в траве зеленой

         И, впиваясь в призрачную гладь,

         Чей-то взгляд, ревнивый и влюбленный,

         На себе, уставшем, вспоминать

         Коростели свищут… коростели.

         Потому так и светлы всегда

         Те, что в жизни сердцем опростели

         Под веселой ношею труда.

         Только я забыл, что я крестьянин,

         И теперь рассказываю сам,

         Соглядатай праздный, я ль не транен

         Дорогим мне пашням и лесам.

         Словно жаль кому-то и кого-то,

         Словно кто-то к родине отвык,

         И с того, поднявшись над болотом,

         В душу плачут чибис и кулик.

    12 июля 1925

«Видно, так заведено навеки…»

         Видно, так заведено навеки —

         К тридцати годам перебесясь,

         Все сильней, прожженные калеки,

         С жизнью мы удерживаем связь.

         Милая, мне скоро стукнет тридцать,

         И земля милей мне с каждым днем.

         Оттого и сердцу стало сниться,

         Что горю я розовым огнем.

         Коль гореть, так уж гореть сгорая,

         И недаром в липовую цветь

         Вынул я кольцо у попугая —

         Знак того, что вместе нам сгореть.

         То кольцо надела мне цыганка.

         Сняв с руки, я дал его тебе,

         И теперь, когда грустит шарманка,

         Не могу не думать, не робеть.