Сначала со всей силы ткнул ножом. Пробило, но не сказать, чтобы сильно. Потом, отошел к другой стене, выстрелил.
Дурак. Еще какой – пуля навылет пробила. Значит, неверно я вспомнил, как шелковая защита делается. Может, у самого изобретателя заказать? Как там его, «галицийский Эдисон»? Вот пусть репортеры узнают, кто да что.
Распахнул дверь сарая – мать моя женщина! Вся община навстречу, глаза по пять копеек, у Лохтиной с два блюдца.
– Чего всполошились?
– Живой! Живой, батюшка! Слава богу!
– Что мне сделается? А ну, все по работам!
– Григорий Ефимович! Гриша! – подруга бросилась на грудь – Мы ж думали такое тебе видение тяжелое было, что ты самоубиваться пошел!
С темы видения и стрельбы общинников надо было срочно переключать. Иначе тут массовый психоз начнется.
– Не мельтеши. Веди давай, покажи, что с играми.
Художник первые картинки доработал, потому как для клише требования другие. Сделал два варианта, для черно-белой и цветной печати, но меня от цветного отговаривали – и дороже, и качество выходит так себе, все равно до технологий лака и ламинации нам еще далеко. Так что вместо цветов пока штриховка – пунктирная, сетчатая, косая и так далее. И в правилах написали, что желающие могут раскрасить сами, рекомендованные цвета такие-то.
Так что завтра в печать, а моим останется только коробочки клеить да фишки точить. Артель для умственно отсталых, ей-богу.
* * *
Начался Рождественский пост, Александра Федоровна вдруг резко впала в православный мистицизм. Надела черное платье, зачастила в церковь. Фрейлины тоже преобразились – синие и серые тона, платки на головах. Прямо не узнать. Все игры, развлечения были под запретом – дети учились и тоже не вылезали из Воскресенского храма.
Николай же… укатил стрелять зубров на Царскосельскую дачу!
И тут Аликс совсем заскучала. Стала требовать меня во дворец каждый день, просила рассказывать, как я «обратил разбойника» (Герарди растрепал) и вообще не отпускала от себя ни на минуту.
…- И что же там дальше?
– …Он был облачен в одежду, обагренную кровью – зачитывал я Откровения Иоанна Богослова – …Он пасет народы жезлом железным; Он топчет точило вина ярости и гнева Вседержителя.
– Боже помилуй! – царица перекрестилась. За ней перекрестилась вся свита.
– Дальше, дальше!
– Кто поклоняется Зверю и образу его – тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное – продолжал я цитировать Библию – приготовленное в чаше гнева его, и будет мучим в огне и сере святыми Ангелами.
На последней фразе я добавил угрозы в голосе.
– Да, да, чаша гнева, чаша сия ждет нас всех – кивала царица, перебирая платок – Как отмолить, Гришенька? Посоветуй, научи!
– Об том будет отдельное видение – поднял нравоучительно я палец – Бог не оставит своих верных, узнаем скоро как отмолить кровь то, да злодеяния.
Я многозначительно замолчал, царица побледнела. Фрейлины испуганно на меня посмотрели, зашептались.
– Мне надо помолиться за вас матушка, за деток ваших – я поднялся, отложил Библию. Даже не спрашивая разрешения, покинул покои царицы.
Вслед за мной точно также, не спросивши, вышла Анечка Танеева – любимая фрейлина Александры Федоровны. Пухленькая, но пока еще стройная, миловидная девушка лет двадцати с лишним. Через год или полтора она обвенчается с морским офицером Александром Вырубовым, брак их долго не просуществует – почти до самой смерти Аликс Аня будет вместе с царицей. В железнодорожной катастрофе она получит тяжелые увечья, после Февральской революции ее неоднократно будут арестовывать, допрашивать, держать в тюрьме по-долгу. |