– И какой же запасной? – интересуется Кузнецов.

– Покупаем билеты на морской круиз Одесса – Бомбей. На шесть человек.

– Почему на шесть? – удивляется Лева.

– Потому что с нами плывут Вика, Юля и… специальный приз для тебя… Лена. Я договорюсь.

Мы улыбаемся.

– Рядом с Мальдивскими островами, ночью, спускаем спасательную шлюпку и уплываем. Живем на райском острове, плаваем и ныряем с черепахами и скатами, едим авокадо и манго, ведем жизнь робинзонов.

– Вчерне годится, – смеется Димон. Коган ему вторит.

– Я, кстати, Юльку уже того, почти отбил у мгимошника. – Кузнецов смотрит на Леву. – Организуешь мне комнату Лебинзона?

– Зачем тебе аспирантская однушка в общаге? – удивляюсь я, обвожу руками гостиную. – Приводи прямо сюда!

Коган согласно кивает, Дима счастливо улыбается.

– Спасибо, парни! За мной не заржавеет.

* * *

Регистрация пьес в ВААПе проходит ровно – мы попадаем к разным специалистам в литературном отделе, и «лениниана» не вызывает подозрений. Встреча с «метеоритами» также оставляет позитивные впечатления. В четверг вечером мы собираем молодежь в Абабурова на шашлык. Лева достает на Дорогомиловском рынке отличную свинину, Димон покупает овощи и картошку. Мне же остается только показать класс, грамотно замариновав мясо. Удается организовать и музон – из «конспиративной» квартиры привожу на дачу «Грюндиг», врубаю твист фоном к встрече. Не очень патриотично, зато бодро и весело. Встреча больше походит на вечеринку. Приходят Вика с Юлей, а также три новые девчонки-первокурсницы. Вокруг них сразу начинается круговорот парней-«метеоритов». Мою речь о правилах клуба и экзамене слушают вполуха – всем хочется танцевать.

– А мне можно значок? – Вика мило краснеет, разглядывая блестящую комету у меня на груди.

– Где мои мозги?! – Я достаю из кармана метеорит, цепляю его на блузку девушки. – Носи на здоровье, любовь моя!

Принятие в клуб сопровождается нежным поцелуем на виду у всех. Ребята даже перестают танцевать, разглядывая нашу пару. Потом взрываются одобрительными криками.

Шашлык уже готов, начинаю раскладывать по тарелкам. Их я тоже привез с Таганки, как и столовые приборы. Мясо получилось – объедение! Сочное, тающее во рту, с хрустящей корочкой.

– Русин, да ты хорошим мужем будешь! – опять провоцирует Юленька.

– Все места заняты, – смеется Вика в ответ, показывая язык.

Вечер заканчивается чтением стихов у костра на улице. Поэзия «метеоритов» по большей части ужасна. Рифмы а-ля «любовь – морковь» и «пакля – шмакля», отсутствие хоть каких-нибудь идей. Впрочем, это не страшно и поправимо. Главное, что у ребят глаза горят.

4 июня 1964 года, четверг

Москва, Кремль

Собирались молча. По очереди поднялись лифтом наверх. Прошли через небольшой сквозной зал-приемную, полный людей. Открыли дверь в главный кабинет страны. Здесь Сталин когда-то вершил судьбы мира и страны, а теперь проходили заседания Президиума.

Справа высокие окна, выходящие на Красную площадь, полностью закрытые тяжелыми шторами из белого плотного шелка. Слева в углу – большой письменный стол. На нем чернильный прибор, книги, бумаги, пачка отточенных черных карандашей. Несколько пепельниц и графинов с водой.

Все вошли в кабинет, начали рассаживаться за столом заседаний. Председательское кресло занял мрачный Хрущев.