Мы поднялись по эскалатору и вышли в город.

– Да, большая стройка намечается, – я вдохнул свежий московский воздух. Как же хорошо! «И жить хорошо, и жизнь хороша!» – А какова моя роль в этих поездках?

– Будешь вникать, как работать «в поле». – Герман передал мне портфель, закурил папиросу. Вот и закончился свежий московский воздух. – Поиграешь «запасным». Я опрашиваю директора школы – ты завуча. Я архитектора – ты прораба. Уловил? Потом сравниваем материалы в редакции, смотрим. Может, чего буду у тебя брать из текста.

– Годится, – я вернул портфель, ускорил шаг. – А как оно вообще работать «в поле»?

– Да зашибись! На руках носят. Помню, в прошлом году история была. Поехали с фоторепортером в один колхоз делать репортаж про урожай. Я записал интервью, идем в поле, где должны были снимать, как первый секретарь райкома отрывает колосок, мнет его в руках и что-то показывает нашему герою и председателю колхоза – женщине, тоже Герою Соцтруда. Приехали к полю, а пшеница у них слабенькая, сантиметров сорок всего. Нашему фоторепортеру это не понравилось, и он как заорет: «Все на колени!»

Они и бухнулись коленками в грязь. Представляешь себе – трое взрослых заслуженных людей. Комбайнер-то ладно, он и так грязный, а секретарь и председательница в светлых костюмах стоят на коленках и друг другу колоски показывают. И смех и грех. Зато репортаж получился отличный, пшеница всем по пояс, красота. Аджубей хвалил. А какую поляну нам там накрыли… – Герман мечтательно улыбается. – Водочка, сало, домашние колбасы, шашлычок пожарили…

М-да… И эти авгиевы конюшни мне придется зачищать? А ведь Седов не так уж и плох. По-журналистски нагл, развязен, зато деловит и явно пробивной. Но откуда такое скотское отношение к людям труда? Откуда такой разрыв между элитой и народом? Или это вечная проблема России?

До школы мы дошли быстро. Так же скоро включились в работу. Линейка с нарядными учениками и родителями уже была построена на школьном дворе, спустя полчаса начались выступления педагогов. Седов принялся записывать комментарии, брать интервью – мне же предложил прогуляться по школе.

– После линейки будет что-то вроде капустника в актовом зале. – Журналист достал из портфеля фотоаппарат «Смену».

– Говорят, даже делегация дипломатов из ГДР будет. Там доснимем, и по домам. Эх, не выделили нам фотокорреспондента на сегодня, все самим делать… Ладно, старичок, дуй в школу и посмотри доску почета первым делом – может, какие известные выпускники тут есть. Вставим в статью.

Я зашел в здание, прогулялся по первому этажу. На меня нахлынула ностальгия по моей «прошлой» жизни». Сколько лет я отдал школе! Сколько учеников выпустил. Некоторые работают в правительстве, стали известными учеными…

Рассматриваю доску почета, выписываю фамилии. Особенное внимание – фронтовикам. Потом у завуча или директора можно будет уточнить детали. Закончив все на первом этаже, поднимаюсь на последний. Тут актовый зал. Пока пустой. Прохожу партер, поднимаюсь на сцену. Все готово к торжеству. Украшенный шариками и цветами задник, плакаты с поздравлениями. За кулисами слышу голоса и смех. Незаметно заглядываю и вижу в заставленном коробками помещении группу старшеклассников во главе с невысоким коренастым парнем в очках. Узкоглазое восточное лицо мне знакомо. Это же Юлий Пак! Предводитель диссидентов на Маяке, заместитель Буковского, который сейчас сидит в психушке. Вот так встреча! Пак держит в руках гитару и инструктирует учеников:

– …Все поняли? Повторим слова последней частушки? Мы ее не репетировали.

Ага, а вот и художественная самодеятельность подъехала.