|
Мой род, хотя ныне и обедневший, принадлежит к одним из самых славных и древних семейств королевства. Мой отец граф де Бриссак сражался в Голландии в полку г-на Лаваля и был ранен копьем при осаде Монферрата, на стенах которого он первым водрузил королевское знамя. До 17 лет я жил в родовом замке, где благодаря заботам моей матушки баронессы де Монжу был прилично воспитан и получил изрядное образование. Ныне, расставшись со своими дорогими родителями, дабы послужить отечеству на поле брани, прошу зачислить меня в роту черных гвардейцев его величества».
Седов смотрит на лист. Потом на меня. Обратно на лист. – …При осаде чего? – Монферрата. С юмором у Седова все хорошо. Он смеется, вытирая слезы. – Молодец! Сработаемся. А теперь еще раз и без черных гвардейцев. Деваться некуда, пишу официальную биографию. Потом заявление на имя Аджубея. Мне заводят трудовую книжку. После всей бумажной суеты получаю первое задание от Седова: – Сегодня свободен, а завтра едем в 135-ю школу. Делать репортаж о последнем звонке. В 7.30 утра встречаемся на метро «Динамо». В центре зала.
* * * День пытаюсь закончить на ударной ноте. Вечером в Большом зале ДК МГУ бодро и с выражением читаю доклад на своей первой (но явно не последней) парт-конференции. Заседание проходит по накатанной. Сначала зал голосует за членов президиума. Те садятся на сцене за длинным столом, накрытым зеленой скатертью. Потом голосование по повестке дня. Единогласно принимается. К трибуне выходит первый докладчик. Это сам Солодков – глава парткома. Начинается длинный и скучный отчет. Мероприятие идет по-заведенному, народ вокруг разве что не зевает. Некоторые клюют носом, на «галерке» несколько человек тихонько играют в «морской бой». Наконец из-за кулис вызывают меня. Представляют «молодой порослью, которая придет нам на смену…», хвалят за то, как держался на парткомиссии. «Устав знает назубок, легко перечислил всех первых секретарей союзных республик». Готовый кандидат в члены партии. Мой доклад, обильно сдобренный цитатами из классиков, такая же скучная обязаловка, как и у предыдущих ораторов. Успокаиваю себя мыслью, что мусульманам надо пять раз в день молиться. А мне только разок на партконференции выступить. Глаз радует лишь Вика. Не знаю зачем, но девушка пришла на это мероприятие. Сама вызвалась. Одета она сегодня неброско – серая юбка, белая блузка с комсомольским значком. Сидит в первом ряду, ласково мне улыбается. А я стою потею в костюме, галстук сжимает шею – слишком сильно затянул узел. Наконец все закончено. Представитель горкома вручает Солодкову какой-то переходящий вымпел, все аплодируют. Мы с Викой выходим из ДК, прогуливаемся по территории МГУ. Вечером похолодало, и я накидываю девушке пиджак на плечи. Снимаю удавку-галстук, кладу в карман. Потом не выдерживаю, увлекаю девушку в кустики. Она не сопротивляется, и мы исступленно целуемся. Я даю волю рукам, но быстро одергиваю сам себя. Не дай бог застанут. Выбираемся обратно на асфальтированную дорожку, тяжело дыша и переглядываясь со смехом, продолжаем прогулку. – Может, сегодня переночуешь у меня на Таганке? – осторожно интересуюсь я. Мысленно скрещиваю пальцы. – Хорошо, – Вика краснеет. – Только я предупрежу девчонок в общаге, что меня не будет. Проходя мимо спортивного городка, натыкаемся на компанию гогочущих парней во главе… нет, ну откуда такое везение?!. во главе с Петровым. Парень одет в футбольную форму, на ногах – бутсы. Их и на профессиональных футболистах не всегда найдешь – дефицит. Понятно, ребята идут с вечерней игры. – Нет, вы посмотрите! – Петров смотрит на меня, потом на припухшие от поцелуев губы Вики и заводится с пол-оборота. |
