|
И на земле ей дико стало, Очарование ушло… Толпа, нахлынув, в грязь втоптала То, что в душе ее цвело.
И что ж от долгого мученья, Как пепл, сберечь ей удалось? Боль, злую боль ожесточенья, Боль без отрады и без слез!
О, как убийственно мы любим! Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей!..
Первая половина 1851
В минуты душевной нежности Тютчев, следуя стародавней романтической традиции, называл возлюбленную ангелом, но ангелом со страстной, женской душой. Елена Александровна, видимо, и впрямь была женщиной темпераментной, рожденной для страсти – всепоглощающей, бурной, с истериками, скандалами, с ненавистью, направленной на законную жену… Такая любовь много дает, но и от партнера многого требует. От требовательной и экзальтированной привязанности Лели Тютчев с годами, видимо, стал уставать, к тому же его мучила вина перед женой и старшими детьми. В одном из стихотворений 1859-х гг., обращенном к Эрнестине Федоровне, поэт назвал свою связь с Денисьевой «духовным обмороком». Но это не выражает всей сложности ни ситуации, ни чувств, которые связывают этих двух столь разных людей.
«Не раз ты слышала признанье…»
Не раз ты слышала признанье:[22 - Написано вскоре после рождения дочери Елены (род. 20 мая 1851 г.; ум. 2 мая 1865 г.).] «Не стою я любви твоей». Пускай мое она созданье — Но как я беден перед ней…
Перед любовию твоею Мне больно вспомнить о себе — Стою, молчу, благоговею И поклоняюся тебе…
Когда, порой, так умиленно, С такою верой и мольбой Невольно клонишь ты колено Пред колыбелью дорогой,
Где спит она – твое рожденье — Твой безымянный херувим, — Пойми ж и ты мое смиренье Пред сердцем любящим твоим.
«День вечереет, ночь близка…»
День вечереет, ночь близка, Длинней с горы ложится тень, На небе гаснут облака… Уж поздно. |
