В доме его подстерегала сонная спертая тишина.

Он не стал разуваться. Зашел на маленькую кухню, несколько секунд рассматривал выставленные в ряд белые кружки и стопку разномастных тарелок у раковины. Посуда была чистой, но не была убрана в шкафы. Над плитой, в шкафчике с золотыми стеклами, стоял фарфоровый сервиз – чашки сложены розочкой, по три штуки на блюдце, в центре фарфоровый чайник.

Ящик для приборов был разделен на несколько частей. Поверх ложек лежала единственная вилка с костяной ручкой.

– И ничего не нашли, да? – спросил он у мельхиоровой чайной ложки. Бросил ее обратно.

Кровать в спальне была заправлена, подушки сложены ровно. Но кровать Яр разглядывать не стал, его больше интересовал книжный шкаф. Он разглядел собрание сочинений Сухово Кобылина, чьи то мемуары и несколько исторических любовных романов. Остальные полки были пусты, а пыль на них лежала тонким и ровным слоем.

– Что, небось даже Пруста упер, – ядовито усмехнулся Яр.

В комнате едва ощутимо попахивало хлоркой.

Вторая спальня на чердаке была еще меньше. Там помещалась зеленая тахта, разноцветный половик и венский стул.

Над кроватью в овальной рамке висела картина – синяя избушка со сквозными окнами, река и отраженные в ней белая церковь и белые дома. Отражения становились синими.

Яр аккуратно снял рамку, отогнул крючки и вытащил картонную заглушку. Вытащил черно белую фотографию – наверное, это была Надежда Павловна в детстве. Репродукция была неаккуратно обрезана по краям и вложена поверх фотографии. На загнутой части страницы значилось «Голубой дом». Яр вложил листок между изрезанных страниц, возвращая книге хоть одну из ее картин.

Закрыл за собой все двери и вышел из дома.

Участок зарос сорняками, но вдоль забора он нашел несколько кустов черной смородины и ирги. Ветки смородины были оборваны.

– Мужик, а ты чего тут забыл?

Яр обернулся. На калитку вальяжно облокотился мужчина в заляпанной землей джинсовой куртке. Лицо у него было красное, глаза слезились. Яр даже не ожидал, что будет так легко.

– Надежда Павловна просила участок проверить, приехать хочет летом, – миролюбиво ответил он. – Прошлый то… смотритель сами знаете куда делся.

– Это ты про девчонку то ее? Да, с девчонкой нехорошо вышло. А ты кто будешь?

– Ухаживал за ней. За девчонкой. На гитаре ей играл, в кино водил. – Яр достал пачку сигарет и протянул мужчине.

– Дать то успела?

– Стоял бы я здесь, – ухмыльнулся Яр. – Слушай, по соседски – свет включить не могу. Счета оплачены, щиток вроде тоже в порядке. Думаю, может с люстрой что то? Я в этих проводах нихрена не понимаю.

Он открыл калитку.

– Да я вообще просто посмотреть зашел кто там по участку шляется…

Яр пожал плечами и затянулся. Посмотрел в небо и оглядел из за забора пустую улицу.

Сосед помялся у калитки, но потом все таки зашел. Он тоже знал, что улица позади него слепа и глуха.

– Ну вот и посмотришь, – задумчиво сказал Яр, пропуская его в дом. – А куда мужик то, говоришь, делся?

– Какой мужик?

– Да этот, который иван чай тут сушил. Вон на участке все ветки у кустов оборваны и все мятой заросло, небось на добавки высаживал. Еще и книжки повыносил из дома. Знаешь, как хозяйка визжать будет, когда увидит, что шкаф пустой?

Он задумчиво почесал впалую щеку.

– Не было мужика, – наконец сказал он. – На иван чае тут только ленивый не пасется. Менты спрашивали уже. Не было никого.

– Ну мало ли что ты ментам сказал. – Яр запер дверь.