- В сущности, - говорила она, - я не могу пожаловаться на поведение
мисс Шарп ни в чем, кроме ее отношения ко мне, и высоко ценю ее таланты и
достоинства. Что же касается ума и образования, то она делает честь
воспитательной системе, принятой в моем учебном заведении.
Таким образом начальница пансиона примирила свою рекомендацию с
требованиями совести; договорные обязательства были расторгнуты, и
воспитанница получила свободу. Борьба, описанная здесь в немногих строчках,
длилась, разумеется, несколько месяцев. И так как мисс Седли, которой в ту
пору исполнилось семнадцать лет, как раз собиралась покинуть школу и так как
она питала дружеские чувства к мисс Шарп ("единственная черта в поведении
Эмилии, - говорила Минерва, - которая не по душе ее начальнице"), то мисс
Шарп, прежде чем приступить к исполнению своих обязанностей гувернантки в
чужой семье, получила от подруги приглашение погостить у нее недельку. Так
открылся мир для этих двух юных девиц. Но если для Эмилии это был совершенно
новый, свежий, блистательный мир, в полном, еще не облетевшем цвету, то для
Ребекки он не был совершенно новым (уж если говорить правду, то пирожница
намекала кое-кому, а тот готов был под присягой подтвердить эти слова
кому-то третьему, будто дело у мистера Криспа и мисс Шарп зашло гораздо
дальше, чем о том стало известно, и что письмо его было ответом на другое).
Но кто может знать, что происходило на самом деле? Во всяком случае, если
Ребекка не впервые вступала в мир, то все же вступала в него сызнова.
К тому времени, когда молодые девушки доехали до Кенсингтонской
заставы, Эмилия еще не позабыла своих подруг, но уже осушила слезы и даже
залилась румянцем при виде юного офицера, лейб-гвардейца, который, проезжая
мимо на коне, оглядел ее со словами: "Чертовски хорошенькая девушка,
ей-богу!" И, прежде чем карета достигла Рассел-сквер, девушки успели вдоволь
наговориться о парадных приемах во дворце, и о том, являются ли молодые дамы
ко двору в пудре и фижмах, и будет ли Эмилия удостоена этой чести (что она
поедет на бал, даваемый лорд-мэром, это Эмилии было известно). И когда
наконец они доехали до дому и мисс Эмилия Седли выпорхнула из кареты,
опираясь на руку Самбо, - другой такой счастливой и хорошенькой девушки
нельзя было найти во всем огромном Лондоне. Таково было мнение и негра и
кучера, и с этим соглашались и родители Эмилии, и вся без исключения
домашняя челядь, которая высыпала в прихожую и кланялась и приседала,
улыбаясь своей молодой госпоже и поздравляя ее с приездом.
Можете быть уверены, что Эмилия показала Ребекке все до единой комнаты,
и всякую мелочь в своих комодах, и книги, и фортепьяно, и платья, и все свои
ожерелья, броши, кружева и безделушки. Она уговорила Ребекку принять от нее
в подарок ожерелье из светлого сердолика, и бирюзовые серьги, и чудесное
кисейное платьице, которое стало ей узко, но зато Ребекке придется как раз
впору! Кроме того, Эмилия решила попросить у матери позволения отдать
подруге свою белую кашемировую шаль. |