Энни, встав со стула, заходила по кабинету, сцепив пальцы рук:

– Легко сказать! Не могу я успокоиться. Ведь эта женщина прошла через ад. Я посоветовала ей внести изменения в показания, поскольку была уверена, что так для нее будет лучше. И как теперь я буду выглядеть?

– Вас только это волнует?

– Конечно, нет. – Энни медленно опустилась на стул. Она все еще кипела от злости, дыхание было хриплым и прерывистым. – Теперь я еще и лгунья! Как все гадко!

– Вы лишь исполняли свою работу.

– Исполняла работу, подчинялась приказам… Все правильно. Спасибо. От ваших слов я почувствовала себя намного лучше.

– Послушайте, Энни, мы, возможно, сумеем обеспечить себе некоторую свободу маневра, добившись отсрочки рассмотрения дела.

– Что за свобода маневра?

– Не думаю, что Дженни Тейлор признает себя виновной в убийстве.

– Нет, конечно, и я буду настоятельно советовать ей не признавать себя виновной.

– Дело не в советах. К тому же в ваши обязанности это не входит. Что вы думаете насчет того, чтобы она признала себя виновной?

– В непреднамеренном убийстве?

– Это не была самозащита – после того, как она перешла предел необходимой обороны и нанесла два удара, хотя Пэйн уже не мог нападать и даже защищаться.

– И что тогда?

– Убийство в состоянии аффекта.

– Какое наказание ей грозит в этом случае?

– От полутора до трех лет.

– Это слишком большой срок, особенно для полицейского.

– Не больше, чем дали Джону Хэдли.

– Хэдли выстрелил из дробовика в спину подростку.

– А Джанет Тейлор била человека, неспособного защищаться, по голове полицейской дубинкой, что послужило причиной его смерти.

– Но это же был серийный убийца!

– В то время она этого не знала.

– Но он наступал на нее с мачете в руках.

– Обезоружив его, она применила силу значительно большую, чем требовалось, что и явилось причиной смерти. Энни, то, что он был серийным убийцей, в данном случае значения не имеет. Будь он хоть Джеком Потрошителем, для присяжных это не будет иметь значения.

– Он зарубил ее напарника. Она была потрясена.

– Я конечно же рад слышать, что это событие не успокоило ее, не охладило ее гнев, а позволило мобилизовать все силы, когда ей потребовалось.

– Вы же отлично понимаете, что я имела в виду. К чему этот сарказм?

– Извините. Уверен, что присяжные и судья примут во внимание все обстоятельства, а также ее душевное состояние.

Энни вздохнула. Ее мутило. Как только закончится весь этот фарс, она сразу покинет филиал ада на земле, которым является отдел расследований жалоб и дисциплинарных нарушений, и снова вернется к обычной полицейской работе.

– Ну ладно, – сказала она. – И что дальше?

– Вы же знаете, Энни, что дальше. Найдите Джанет Тейлор. Арестуйте ее, доставьте в полицейский участок и предъявите ей обвинение в убийстве в состоянии аффекта.

– Вас спрашивают, сэр.

Бэнкса озадачило, с чего это вдруг молодой констебль разулыбался, просунув голову в приоткрытую дверь временного офиса Бэнкса в Миллгарте.

– И кому же я потребовался? – спросил он.

– Вам бы лучше самому взглянуть, сэр.

– А что, больше некому принять посетителя?

– Посетительницу. Она настаивает на том, чтобы увидеться с начальником, который возглавляет розыск пропавших девушек, сэр. Начальник окружной полиции Хартнелл в Уэйкфилде вместе с заместителем главного констебля, а главного инспектора Блэкстоуна нет на месте.