Сегодня Рапунцель смотрится намного лучше, решила Мэгги, отступив назад и внимательно изучая свою работу. Принцесса уже не выглядела так, будто одного хорошего рывка за волосы будет достаточно, для того чтобы сорвать ее голову с плеч, и совсем не походила на Клэр Тос.

Кстати, вчера Клэр почему‑то не навестила ее по пути из школы, и Мэгги терялась в догадках, почему девушка, как обычно, не зашла к ней. Возможно, после всего случившегося она станет менее общительной. А может быть, ей просто захотелось побыть одной, чтобы немного успокоиться. Мэгги решила, что поговорит о Клэр со своим психотерапевтом, доктором Симмс, и в случае необходимости покажет ее врачу. Прием был назначен на завтра, и Мэгги, несмотря на все события этой недели, решила соблюдать расписание.

Репортажа Лорейн Темпл в утренней газете не оказалось, отчего Мэгги даже почувствовала некоторое разочарование. Она понимала, что журналисту нужно время, чтобы проверить факты, обработать материал. А они разговаривали только вчера, Лорейн, должно быть, готовит большую статью, чтобы привлечь внимание читателей к положению женщин, страдающих от насилия в семье, – такая тема подходит для воскресного выпуска.

Склонившись над мольбертом, Мэгги продолжила работу над наброском Рапунцель. Она включила настольную лампу: утреннее небо было сплошь затянуто дождевыми облаками.

Не прошло и двух минут, как зазвонил телефон. Мэгги, отложив карандаш, сняла трубку.

– Мэгги?

Она сразу узнала этот мягкий, чуть с хрипотцой голос.

– Люси? Ну как вы?

– Я чувствую себя намного лучше, правда.

Мэгги поначалу смутилась, даже немного растерялась: не знала, что сказать. Хотя она послала цветы и защищала Люси перед Лорейн Темпл, она отдавала себе отчет, что они практически не знают друг друга и, если бы не случайность, никогда бы не сблизились.

– Я очень рада вас слышать, – после паузы сказала Мэгги, – и искренне довольна, что вам получше.

– Я просто хотела поблагодарить вас за цветы, – продолжала Люси. – Они прелестны. С ними моя палата меньше напоминает больницу. Вы здорово придумали.

– Это единственное, что я могла сделать.

– Вы единственный человек, проявивший обо мне заботу. Все остальные от меня быстренько открестились.

– Ну что вы, Люси. Я уверена, вы ошибаетесь.

– К сожалению, это так. Даже мои друзья‑сослуживцы.

Следующий вопрос Мэгги заставила себя задать с трудом и только из вежливости:

– А как Терри?

– Они мне ничего не говорят, но я думаю, он в критическом состоянии. Наверное, он умрет. Я думаю, полиция собирается предъявить мне обвинения.

– Почему вы так думаете?

– Не знаю.

– Они уже говорили с вами?

– Дважды. Только что у меня были старший инспектор и психолог. Она замучила меня вопросами.

– И о чем же?

– О том, как относился ко мне Терри, о нашей сексуальной жизни. Я чувствовала себя полной дурой. Мэгги, мне здесь страшно и одиноко.

– Вы знаете, Люси, возможно, я смогу оказать вам некоторую помощь…

– Спасибо вам.

– У вас есть адвокат?

– Нет. Даже среди знакомых.

– Значит, так, если полиция еще раз посетит вас, не произносите ни слова. Я знаю, на что они способны, вывернут ваши слова наизнанку, перетолкуют, обернут против вас. Одна из подруг Руфи и Чарльза, Джулия Форд, – адвокат. Я как‑то встречалась с ней, она мне понравилась. Джулия подскажет вам, что делать.

– Но, Мэгги, у меня нет денег на адвоката.

– Не волнуйтесь. Этот вопрос мы как‑нибудь с ней уладим. Вы не будете против, если я позвоню ей от вашего имени?

– Ну конечно нет, если вы считаете, что так будет лучше.