— Ты слишком мягок, Хенсон, — скривился Уилсон.

— Тем лучше для тебя, — парировал Хенсон. — Если бы я не был таким, ты бы давно был мертв и служил кормом для червей.

Мозг Эбопы испытал нечто, о чем бы и сам никогда не подумал, что он обладает этим чувством. Удивление. Это создание! Это выглядящее хрупким существо, не было хрупким абсолютно! И оно было быстрым. Почти таким же быстрым, как и сам Эбопа. Бог Эбопа не мог этого понять. Мало того, что он был силен и быстр, враг доставлял ему боль. Он ударил с блестящим черным хвостом, и когда ударил, было очень больно.

Тарзан понял, что ощущал Эбопа. Монстр мог чувствовать боль. Атака льва была направлена против жестких, костлявых лап и ног Эбопы, но Тарзан определил место, куда атаковать своей цепью. Это были суставы твари, что располагались на коленях, локтях и шее. В этих местах тварь был слабой.

Тарзан ринулся вперед с криком обезьяны самца, взметнув цепь как хвост скорпиона, когда Эбопа, используя свою сверхъестественную скорость, помчался на Тарзана. Тарзан не смог полностью уйти с пути одной из его крючковатых лап, и один крюк разорвал плоть на плече Тарзана, но человек-обезьяна смог уклониться достаточно, чтобы захватить плечо Эбопы, и, оттянув его назад и вниз, обмотать цепь вокруг его шеи.

Эбопа вскочил и загарцевал по арене с Тарзаном, болтавшимся на спине монстра, и с цепью, плотно обмотанной вокруг его шеи. Тарзан дернул цепь назад, используя весь свой вес и силу гравитации, чтобы затем, налегая всем своим весом в центр спины Эбопы, как он надеялся, попытаться сломать позвоночник зверя.

Эбопа дернулся назад, но его «колени» согнулись в противоположном направлении, принимая все давление атаки Тарзана. Эбопа рванул головой и наклонился вперед, послав Тарзана в полет.

Человек джунглей приземлившись, прокатился вперед и вскочил на ноги, когда тварь прыгнула к нему.

Тарзан упал на спину под натиском Эбопы, поднял ногу, упершись монстру в центр его костлявой груди, вытолкнул того вверх и назад со всей своей мощью. Эбопа отлетел и врезался в стену арены у помоста Куруванди.

Тарзан вскочил на ноги и увидел удивительное зрелище.

Эбопа убегал. Он поднимался вверх по гладкой стене арены так же легко, как будто просто бежал по земле. Он взобрался на помост без усилий, а затем прыгнул оттуда прямо на трибуны арены.

Ранее возбужденные зрелищем горожане в настоящее время бежали в страхе перед своим богом. Он оказался среди них, расшвыривая людей, оказавшихся перед ним, как дикарь, разбрасывающий мокрое белье. Жители Ура разлетались и падали, переломанные и разорванные.

Тарзан воспользовался моментом, чтобы обернуть цепь вокруг талии, потом высвободил флагшток и использовал его, чтобы перескочить на помост Куруванди. Там он нашел бедного Джад-бал-джа и паникующего Нкиму. Лев был тяжело ранен. Тарзан разорвал на полосы одежды Куруванди и, перевязал раны льва под звуки разрушения Эбопы: вопли, визг и топот ног. Город Ур был в панике.

Нкима тихо причитал.

— Итак, мой друг, — сказал Тарзан. — Несмотря на свою трусливую природу, ты пришел, чтобы попытаться помочь мне.

Нкима радостно наврал ему о храбрых поступках, которые он совершил, но сердце обезьянки было в пятках. Ему было нужно просто что-то рассказать. Он издал воркующий звук и спросил о льве.

— Я не могу ничего сказать, Нкима, — сказал Тарзан. — Джад-бал-джа тяжело ранен. Но он силен.

Хенсон, Билли, и Уилсон пробирались через лес, и едва они достигли пастбища у передней части городского рва, когда услышали крик, совсем не похожий на тот, что слышали когда-либо раньше.