Эбопа продолжал прыгать и принимать позы. Тарзан сделал то же самое. Существо ударило лапой, украшенной крючьями, но Тарзан заблокировал атаку и нанес ответный удар. Ударить в богомола было так же, как стукнуть кулаком кирпичную стену.

Тарзан отскочил назад, случайно размотав цепь со своей талии, а затем обернул вокруг одной из ладоней и начал размахивать её звеньями над головой.

Эбопа наблюдал за этим с большим любопытством. Движение цепи словно загипнотизировало существо. Когда Тарзан почувствовал, что тварь захвачена зрелищем, он двинул правую ногу вперед, как фехтовальщик, и, хлестнув понизу цепью, поймал переднюю лапу Эбопы и обмотал звенья цепи вокруг нее на всю длину.

Затем Тарзан рванул, заставляя Эбопу упасть на спину.

Джин, Ньяма и Хант поначалу бросились вперед, но Тарзан, предостерегающе крикнув, остановил их. Цепь, полностью размотавшись, соскользнула с ноги Эбопы, и с удивительной, почти сверхъестественной скоростью, монстр восстановил равновесие, прочно упершись в землю ногами.

Толпа на арене сначала запаниковала, но теперь и зрители и воины смотрели на спектакль, что разворачивался внизу, с кровожадным интересом. Никогда, никогда, никогда они не видели Эбопу, лежащим спине. Никогда еще они видели человека, могущего оспорить его скорость своими движениями, или храбростью.

Джад-бал-джа сомкнул свои челюсти на горле черного льва, резко встряхнул противника, затем упал, а черный лев повалился на него сверху. Джад-бал-джа попытался выползти из-под посланного на тот свет противника-льва, но его раны были слишком велики. Он чувствовал внизу запах человека, которого любил, осознавая, что тот попал в беду, но не мог ему помочь. Лев начал скулить и мучительно выползать, дюйм за дюймом выбираясь из-под своего упавшего противника.

Маленькая фигурка поспешно промчалась вверх по ступенькам и прижалась ко льву. Это был Нкима. Маленькая обезьянка, ища Тарзана, учуяла след льва и последовала по запаху к строению арены.

Джад-бал-джа тихо замурлыкал, а Нкима погладил голову льва.

— Я так хотел бы съесть тебя, — прорычал лев.

— Ты не можешь, — затараторила обезьяна, — ибо я Нкима и я слишком быстр.

Хенсон, Билли, и Уилсон вышли в место, откуда был виден большой город Ур. Даже с такого расстояния, они смогли услышать рев огромной толпы.

— Похоже на бейсбольный стадион, — заметил Хенсон. — Если ты думаешь, что мы просто поедем туда, чтобы вытащить твою дочь, то ты просто дурак, — ощерился Уилсон.

— Заткнись, — сказал Хенсон. — Заткнись, прежде чем я не пристрелил тебя.

— Спокойно, бвана, — сказал Билли. — Этот гад прав. Они наделают в нас множество отверстий своими стрелами, если мы приедем туда верхом. Лучше всего отпустить зебр, пусть уйдут.

— Если мы отпустим их, — сказал Уилсон. — Они отправятся домой. В Ур. Горожане могут принять решение расследовать исчезновение своих воинов. Может быть, они уже ищут их.

— Если бы они были охотниками, — возразил Хенсон. — То, возможно, и нет.

— Негодяй прав, — сказал Билли. — Нам лучше убить зебр.

— Но они всего лишь невинные животные, — не согласился Хенсон.

— Я тоже невинное животное, — сказал Билли. Я живое создание. И мне хотелось бы оставаться таким же. Мне очень нравятся зебры. Но сам я нравлюсь себе больше.

— Мы стреножим их, — сказал Хенсон. — Они не смогут уйти далеко спутанными. Мы оставим их здесь в путах, пока не закончим там.