Прошел час, а Тарзан все продолжал напрягаться в своих путах. Он весьма успешно уперся пятками к дереву и одного натяжения кожаных ремней было достаточно, чтобы разорвать их и освободить лодыжки, но он не мог найти рычаги влияния на те ремни, что связывали его запястья. Уилсон заставил Ханта и Смолла вытянуть его руки слишком высоко и закрепить их слишком туго. Бороться же против удавки на шее было совершенно бесполезно. Малейшее движение душило его.

Тарзан посмотрел через вельд, наблюдая за стадом буйволов, которые паслись и медленно приближались к нему. Он надеялся, что они пройдут рядом с ним. Водный буйвол — Горго, был, вероятно, самым опасным животным во всей Африке. Самым непредсказуемым, и тем, кто ненавидел человека больше всего.

Тарзан наблюдал, как в один громадный бык отделился от остальных, двигаясь в его сторону и вдруг с тревогой начал нюхать воздух. Тарзан знал, что Уша — ветер принес его запах в ноздри быка.

Горго фыркнул, роя землю. Его глаза еще не нашли Тарзана, но человек-обезьяна знал, что мощное чувство обоняния животного запаха ведет Горго к нему.

Тарзан мог видеть, что бык был старым ветераном. На его боках красовались большие отметины от когтей львов, рогов других быков. Тарзан не мог не восхищаться силой и мощью Горго. Бык был великолепным животным.

Горго потрусил вперед, раздувая свои ноздри. Он повернулся боком, побежал направо, снова развернулся и побежал влево. Бык размахивал своей головой из стороны в сторону. Он выискивал запах Тарзана, ибо его обоняние было гораздо лучше, чем его глаза.

Внезапно бык остановился. Он учуял Тарзана. Тарзан подумал, что, по крайней мере, его смерть будет быстрой.

Горго опустил свою большую голову. Он принялся рыть землю. Солнечный свет отразился от кончиков рогов и отбросил сияющие лучи в небо.

Затем, с ревом, огромный бык атаковал.

Глава 7

В тот момент, когда Тарзан был захвачен врасплох, Нкима сбежал, маленькая обезьяна мчалась сквозь деревья в поисках помощи. Он подумал о Хенсоне и Джин, но Нкима не доверял в тармангани, которые были настолько глупы, что не могли даже понять его. Он искал кого-то другого, и, наконец, нашел его — большой лев спал под деревом на краю поляны. Джад-бал-джа.

Крича, Нкима спрыгнул на землю рядом с большой головой, где, громко тараторя, он принялся подпрыгивать. Джад-бал-джа открыл глаза и посмотрел на Нкиму, пытаясь понять, почему это еда пришла к нему добровольно, но вскоре осознал, что эта конкретная обезьяна была вовсе не едой, а тем, кого он знал. Не тем, кто ему особенно нравился, но кого он явно знал. Тот, кто любил того, кого любил и сам лев — Тарзана. Если бы не это, хищник съел бы эту мартышку, и быстро. Обезьянья плоть была хороша.

Нкима продолжал болтать, размахивать руками и дергать хвост Нумы, и внезапно лев все понял, вскочив на ноги с низким рычанием. Нкима запрыгнул на спину Джад-бал-джа и прижался к черной гриве, воплями указывая направление, двинувшемуся вперед льву. Джад-бал-джа не бежал. Инстинкт подсказывал ему, что он не сможет поддерживать высокую скорость, за исключением забега на короткие расстояния. Инстинкт и опыт.

Но было уже слишком поздно. В то время как Нкима и Джад-бал-джа пытались прийти другу на помощь, водяной буйвол из вельда, наклонив голову и нацелив рога, ринулся прямо на Тарзана.

Человек-обезьяна рассматривал положение, в котором он очутился холодным взором реалиста. Слюна, летящая изо рта Горго, грязь и трава, брызгавшие из-под его копыт — каждое движение огромного тела буйвола, было замечено Тарзаном. У человека всего несколько секунд, прежде чем Горго набросится на него, а бороться с путами было бесполезно. Он задушит себя до смерти, или сломает себе шею.

Даже если рога буйвола пройдут мимо его плоти, мощный удар жесткой головы расплющит его о дерево, к которому человек-обезьяна был привязан с такой силой, что ему едва не раздавили внутренности.